Гиперборей
Шрифт:
Олег властно ухватил Рюрика и Асмунда сзади за локти, оттащил:
— Это не наша война! Не доедем, если по дороге будем ввязываться во все детские драчки. Рудый! Я считал тебя хитрее!
Рудый охотно бросил саблю в ножны. Драккар на полной скорости врезался в песчаную мель, под днищем заскрипел песок. Викинги прыгали в воду, которая доходила до пояса, с берега в них летели камни, стрелы. Подростки умело раскручивали над головами пращи. Мужчины побережья вошли по колено в воду, их суровые лица медленно разгорались яростью. Они были широкие,
Олег тащил за собой Рюрика, князь взглядом держал Умилу. Асмунд уперся, как бык:
— Я ж не пещерник, я хочу драться! Нас эти люди спасли.
— Рудый, если ты умнее — шарахни дурня по башке, потащим, как бревно.
Рудый, который сам колебался: драться — не драться, с готовностью повернулся к Асмунду, злорадно поплевал на ладони, взял меч обеими руками. Асмунд сердито плюнул им под ноги, пошел прочь от берега за князем. От кромки воды раздались звонкие удары железа о железо, крики, яростная ругань, вопли раненых.
Рудый догнал Умилу, подхватил участливо под руку:
— Пойдем шибче, княгиня. Тут так лаются, что у меня прямо уши вянут. От возмущения!
ГЛАВА 20
Они миновали две рыбацкие деревушки, потом Олег круто свернул от берега. Пошли зыбучие пески, затем потянулось каменистое поле, а в довершение всего пещерник повел отряд прямо через топкое болото. Асмунд и Рюрик по очереди несли Игоря, который, обещая вырасти великим путешественником, ухитрялся спать даже вниз головой. Умила едва брела, проваливаясь по пояс на каждом шагу, хотя рядом Гульча проходила, не замочив колен. Мужчины увязали еще глубже, чем княгиня, — каждый тащил огромный тюк с одеялами, сумами, доспехами, походной мелочью, без которых в дальней дороге не выжить.
Олег оглядывался, зло прикрикивал:
— Быстрее, быстрее! За лесом — богатая весь, купим лошадей. Надо отсюда убраться как можно быстрее. Поднажмите, потом отдохнем.
Он нес самый большой тюк, второй по величине нес Асмунд. Рудый старался держаться налегке, он-де высматривал дорогу, женщин надо беречь, то да се, но зевнул — соступил с тропки, хотя Олег велел идти за собой след в след, провалился в гнилую топь до подбородка, долго барахтался, забрызгался грязью, тиной, на нем висели болотные растения, от него пахло лягушачьей икрой.
Рюрик осторожно вел Умилу по узкой тропке, когда Рудый с проклятиями выполз — мокрый, злой, облепленный мелкими листьями. Рюрик спросил:
— Ты что, упал в болото?
Рудый зло оскалил зубы:
— А ты мог подумать, что я там живу?
Ругаясь по-черному, не стесняясь женщин, он заспешил вслед за пещерником, тот был уже почти на краю болота. Разбрызгивая болотную воду, пугая лягушек, догнал, заявил, запыхавшись:
— Был бы я Родом, сотворил бы мир без болот!
— Если бы свинье крылья, — ответил Олег неприязненно, — она бы все небо изрыла... А жабе Род не дал хвоста, чтобы
— Это я жаба? Ладно, там Асмунд как сытая жаба барахтается в трясине!
— Глубоко? — спросил Олег, не сбавляя шага.
— По колено... Нет, по щиколотку.
— Сам вылезет, — отмахнулся Олег.
— Да, но... он вниз головой!
Олег оглянулся. Рюрик уже помогал грузному воеводе выползти на твердое. Рудый, естественно, преувеличил, хотя Асмунду досталось — тяжелый тюк за плечами вминал его не однажды лицом в топкую липкую грязь.
Олег первым выбрался на сухое, вместе с Рудым подали руки остальным. Впереди за низкорослыми деревьями, какие всегда растут на болотистых почвах, виднелись добротные дома, распаханные огороды. Асмунд поспешно развел на берегу болота костер.
Рудый, помывшись, быстро набрал воды в котел, поручил женщинам варить кашу. Ни та, ни другая умением не отличались. Умила даже ухитрилась перевернуть котел, сокрушенно вскрикнула:
— Теснота, повернуться негде!
Рудый смолчал, лишь обвел вокруг выразительным взором, подмигнул Асмунду:
— Ты чего такой кислый? Мой кошелек нашел?.. Кстати, одолжи полтинник.
— С удовольствием, — буркнул Асмунд, который явно жаждал отвязаться, отдохнуть.
— А сколько дашь без удовольствия?
Олег сказал Рудому мягко:
— Зачем ты дразнишь простодушного Асмунда?
— Надо же чем-то заняться! Дорога такая знакомая, что смотреть противно.
Олег смолчал, лишь осуждающе покачал головой. Рюрик сказал наставительно, как подобает князю по отношению к своему воеводе:
— Женить тебя надо, Рудый. Женатые живут дольше.
— Это тебе с горя кажется, — возразил Рудый. — А мне с женщинами везет сказочно.
— Но ты ж не женат?
— Это и есть везение! Ведь главное в жизни — найти единственную, настоящую женщину... и вовремя от нее умчаться.
Рюрик плюнул, пошел к костру, где на треножнике кипела каша в котле. Умила повернула к нему сияющее лицо, ее прекрасные глаза ласково смотрели на мужа:
— Милый, опять мы в лесу, как когда-то давно... Мы и наша любовь... Есть на свете вообще что-либо кроме нашей любви?
— Нет, — заверил Рюрик горячо, — конечно же, нет, дорогая. А обед готов?
Умила оскорбленно выпрямилась, поболтала ложкой на длинной ручке в жидкой каше:
— Еще не разварилась. Игорек почему-то не спит. Наверное, лягушек боится. Может, спеть ему что-нибудь?
— Ну, зачем так сразу... Надо сперва по-хорошему.
Он взял ребенка на колени, сделал ему козу, покачал на руках, и тот заснул, улыбаясь во весь рот. Гульча сняла с огня котел, и все поспешно вытащили ложки.
В ближайшей за болотом веси купили лошадей. Олег платил щедро, выбрал коней самых быстрых, выносливых. Асмунд ворчал, он был казначеем у Рюрика. Рудый подлил масла в огонь, обронив ехидное о пренебрежении пещерников к мирским мелочам жизни. Они-де живут как птахи небесные, что не пашут, не жнут, не пекут.