Гиперпанк Безза… Книга вторая
Шрифт:
И как выясняется сейчас же Алексом, то табло работает. Оно осветилось трансляционным светом. Правда на этом всё, и единственное, что по нему можно было наблюдать, то это пустотелость одноместного вмещения. Как понял Алекс, то на экран табло транслировалось внутреннее содержание одной из капсул равновесия. И как ещё он понял, то здесь никого не было. Что приводит его к решению пройти дальше и заглянуть через табло в следующую капсулу. Что он и проделал.
А вот на этот раз, когда он нажала кнопку трансляции, то к его полной неожиданности (а почему так получилось, то он сам не знает) и его цепной реакции одёргивания и хватания себя за сердце, на экране считывающего устройства, так уж вдруг получается, что возникает жуткого вида физиономия и начинает упираться взглядом на Алекса. А в оторопи отпрыгнувший буквально от экрана табло в сторону Алекс, с язвительной иронией выдохнув из себя весь этот напряг, усмехнулся, схватившись за грудину: «Вот же напасть!», и почему-то осторожно, пытаясь быть незамеченным эти типом в табло, вернулся обратно на прежнее место. Где и убедился, что он может быть спокоен за себя – он этим типом из капсулы не может быть замечен хотя бы тому, что трансляция ведётся односторонняя, а во-вторых, потому, что этот тип находится в анабиозе и зафиксирован в одной точке своего, судя по его физиономии, одноклеточного сознания.
Ну а Алекс, теперь глядевший на этого типа с большей уверенностью и с лёгкой самонадеянностью, неожиданно для себя решил, что этот тип никто иной, как тот самый Сигиндапал Рама Продакшен, от кого он ногами отбивается, а тот так и хочет занять в его жизни крайне важное место.
– Мол, сам видишь, что от своей судьбы, занять моё место, не уйти, так что уж давай, перестань упрямиться и бери то, что тебе дают. – Так прямо и говорила эта расплывшаяся в анабиозе противная и в чём-то даже мерзкая физиономия Сигиндапала Рамы Продакшена. И Алекса так и подрывает плюнуть прямо в рожу этому фаталисту Сигиндапалу Падле Продакшену, сволочи, решившей заручиться судьбоносными предзнаменованиями, в свою сторону истолковывая дело случая и везения на свой счёт.
А попадись сейчас Алексу на пути к примеру та Она, чья личность обозначена многоточием и неясностью своего отождествления, а может просто её глупейшим самомнением, – в каждой девушке должна быть загадка, вот и попробуйте разгадать этот ребус многоточия, сказала она в ответ гиперам на их просьбу идентифицировать себя, за что сюда и определилась, – то что тогда, тоже скажешь судьба. Нет, Алекс так не считает. А он в делах касаемых себя, руководствуется в основном рациональным подходом, вот он и смотрит на этого потенциального Сигиндапала Раму Продакшена аналитическим взглядом.
– Будем отталкиваться от самого худшего, – рассматривая эту физиономию в табло, начал рассуждать Алекс, – предполагая, что этот тип и есть Сигиндапал Рама Продакшен. И тогда нужно для себя наметить в нём положительные и отрицательные закономерности. – На этом моменте Алекс тяжко вздохнул, понимая, что если что и есть в Сигиндапале Раме Продакшене, то только негатив и отрицание всего того, что он считал за положительное.
– Ну хоть что-то! – воскликнул Алекс, и сумел отыскать в Сигиндапале Раме Продакшене то, чем он сможет воспользоваться. Это его мрачная харизма, с помощью которой он кредитуется даже без поручителей на любые виды сумм, какие только находятся у людей, случайно им остановленных в тёмном проулке и выказавших эту здоровую и здравую для себя мысль.
– Прямо не знаю, чем это мне сможет быть полезным. – В глубоком раздумье отступил от этой двери Алекс, выдвинувшись к следующей двери, где …где он, натолкнувшись на такую охренеть что за неожиданность, замирает в одном незрелом для своего осмысления положении и сразу не может понять, что такое с ним происходит, исходя хотя бы из того, что он думать никак не может.
А что послужило причиной такой его задержки во всех видах его движения, то с виду самая простая вещь – приоткрытая дверь. И вот это-то так нервно и озадачило Алекса, застывшего в одном не сдвигаемом положении умственного ступора, с минутной задержкой мышления, которое всё-таки к нему вернулось, и Алексу стало ещё более за себя страшно, даже не вспоминая того жуткого типа из той, пройденной им капсулы. А здесь, как минимум, находится опасней и страшнее заключённый, раз ему удалось каким-то невероятным способом выйти из анабиоза, скрыть капсулу, и выбраться из неё ещё стоит под вопросом.
И вот последний вопрос вгоняет Алекса в состояние мандража, легко себе могущего представить, на что готовы пойти помещённые в капсулы равновесия люди. На всё что угодно, естественно. А если из возможно доступного, то использовать его личность для побега отсюда. Ну а каким способом, то тем же самым, что они собирались, чтобы с помощью преобразователя занять чьё-нибудь олицетворение личности. И хотя эта версия родилась в разгорячённом мозгу Алекса, для которой не существует объективной реальности (где беглец возьмёт преобразователь, чтобы с помощью его заместить Алекса), всё же ещё имеют место в жизни такого злодейского качества люди, кто обладает ещё так называемыми экстрасенсорными возможностями, позволяющими ему манипулировать людьми, выдавая себя не за того, кто он есть. И они ещё более опасны, так как носят этот инструмент дефрагментации действительности в своей голове.
И только Алекс счёл и такую опасность вполне для себя реальной, как вот она, начала себя реализовывать.
– Вот и ты. – До Алекса доносится, как вроде женский голос из-за двери, обдав его тем самым изморозью и вогнав ещё сильнее в упор своих ног в пол. И Алекс, на что сейчас только способный, как сглотнуть набежавшую слюну и упереться взглядом в темноту створа двери, начинает пытаться там высмотреть того, кто к нему обращается с таким заявлением, предполагающим именно его, а не кого-то другого ожидание. Что не может не навести Алекса на придирчивые и недовольные мысли о такой предпочтительной выборочности себя этой некто, хотелось бы ему знать о том, из каких таких побуждений она так решила на его счёт думать.
– Берёт на понт. – К единственному разумному выводу пришёл Алекс, и сразу немного в себя пришёл. А это позволяет ему начать мыслить и противостоять этой неожиданно сложившейся для себя ситуации с неизвестностью за этой дверью, о которой известно лишь одно – там его ждёт опасность. И эта собранность в Алексе, позволяет ему выработать (хоть и на коленке) стратегию своего противостояния с неизвестностью.
– Кто я? – задаётся вопросом Алекс, разыгрывая свою игру.
– Тот, кого я ждала. – Умело уходит от прямого ответа эта некто, как за неё уже решил Алекс, то та самая Она с определяющим её многоточием. И теперь Алекс догадывается, что в себя вмещало это её многоточие. Её безотчётная и без отчётливая сказуемость, где она есть всего лишь допуск любого рода сознания, в своей иллюзии рождающего её представление по образу и подобию своего интеллектуального начала. И это всё делает её очень опасной, не заметишь, как она тебя обволочёт своим содержанием, создав на твоём месте единство сути и мысли с её природой. Что есть полная белиберда…но Алекс сейчас всему верит, что сбивает его разум.
– И зачем? – задаётся вопросом Алекс.
– Чтобы предупредить тебя об опасности. – Тихо-тихо вот такое говорит Она, чего уж точно от неё не ожидал услышать Алекс.
– Опасности? – переспрашивает скорей себя Алекс, после чего обращается с вопросом к двери. – Какой опасности?
– Ты знаешь о какой. – Следует ответ из-за двери.
– Тогда спасибо, раз предупредила. – Делает неожиданный ход Алекс, подловив незнакомку на словах.
– Но тебе ведь нужны подробности. Так ведь? – звучит вопрос из-за двери. И, пожалуй, с этим Алекс не будет спорить.
– Если они есть. – Даёт неоднозначный ответ Алекс.
– Тогда подойти ближе и слушай. – А вот это уже заставляет напрячься Алекса, совершенно не испытывающего желание приближаться к двери.
– Я и здесь тебя отлично слышу. – Алекс попытался отговориться.
– Ты меня боишься? – с таким сердечным ритмом сказала Она, что у Алекса внутри дрогнуло, и им с трудом ответилось ей не полностью правдой. – Не думал я бояться.
– Тогда я жду. – Следует немедленный ответ, и Алекс сдвигается с места и начинает своё движение к двери, не сводя с неё взгляда. А так как расстояние до неё шагов восемь десять, то это его упорство взгляда в одну точку – темноту створа двери, оформляет этот его подход к двери несколько для него фантастично. Он ничего вокруг себя не замечает, ориентируясь в пространстве этой тёмной наполненностью запредельного мира загадок, и вступает не на пол перед собой, а он частично уже вступил в мир этого запредельности разума, и шаг за шагом втягивается туда, чтобы в итоге втянуться туда весь собой.