Гиппопотам
Шрифт:
Вернемся, однако ж, к заданной мне программе и обратимся к Шестой Декларации:
Вы рассказали только о гостях. Но ведь в доме множество других людей. Домашняя прислуга, садовники, конюхи и так далее, тот же Подмор. А о них у Вас ни слова.
Что тебе требуется, кровиночка моя? Я не из тех непринужденно аристократичных типов, что способны прогуливаться с королями, не утрачивая умения общаться с людьми из любых слоев общества. Я – убогий буржуа, изображающий declasse [178] . Дай мне хоть дух перевести, куколка.
178
Деклассированный, морально опустившийся человек (фр.).
О слугах, известных мне по именам, могу рассказать следующее. Существует Подмор, зовут Диком, ведет себя скорее как изгнанный из профсоюза и подрабатывающий чем придется коммивояжер, чем как дворецкий, – с другой стороны, такими давно уже стали все на свете дворецкие, даже те, что подвизаются в герцогских домах (как будто я хоть в одном бывал). Старшие слуги лишились способности притворяться людьми, не имеющими ни корней, ни личной жизни, ни сексуальности. Достаточно раз взглянуть на Подмора – и мгновенно, увы, понимаешь, что родился он в Каршалтон-Бичиз [179] , что в пятидесятые годы водился со стилягами, которых тогда называли «Тедди-бой» [180] , а после перебрался вместе с женой, Джулией, в Норфолк (подальше от гула машин и того, что в ту пору именовалось «крысиными бегами»…), что он успел присмотреть во Флориде площадку для гольфа, в которой купит пай, уйдя в скором уже времени на покой, и что он не понимает, почему Логан не заменил французские окна главной гостиной стеклянными раздвижными дверями.
179
Пригород Лондона.
180
Так называли молодых людей 50-х годов, которые подражали моде эпохи короля Эдуарда VII, правившего с 1901 по 1910г.
В сущности, больше мне о нем сообщить нечего, кроме подозрений, что он – несмотря на наличие миссис Подмор – тайный педераст. В том, как он поглядывает на Дэви, присутствует нечто гомосексуальное.
Джули Подмор исполняет роль домоправительницы, обязанности ее сводятся в основном к тому, чтобы сварливо командовать горничными и потуплять взоры, минуя кого-нибудь из гостей. Ей за пятьдесят, рост, вес и постелепригодность средние; красит волосы. Больше ничего ни в похвалу ей, ни в поношение сказать не могу.
Единственная горничная, чье имя мне удалось запомнить, зовется Джоанн. Запомнил же я его, потому что бедрам ее присуще сочетание пышности с шумливостью. В результате подъем по лестнице или ходьба по коридору сопровождается у Джоанн скрипучими звуками. Под стать бедрам и бюст, этакое подобие кронштейна: по-моему, ей приходится все время отклоняться назад, чтобы не клюнуть носом в пол. Другая известная мне горничная до обидного невзрачна – и ей не удастся возвыситься в своей профессии, пока она не усвоит, что гостям вряд ли интересны подвиги ее братца на гоночном треке.
Существует также кухонный штат, в его гнездилище я ни разу не заглядывал, но могу сказать, что повариху зовут Черил и что заварной крем она готовит из рук вон плохо. Причина, сколько я понимаю, – чересчур вольное обращение с мускатным орехом.
Решившись высунуть нос из дома, мы тут же столкнемся с Алеком Табби, главным конюхом. Это решительно норфолкский тип, отличительных характеристик не имеющий. Его сын, Кении, помогает ему разгребать навоз и чистить лошадей, к чему, собственно, и сводится конюшенная жизнь. Нынче он немного подавлен, поскольку приезжавший после полудня коновал обнародовал мрачные прогнозы касательно оправки Сирени от болезни.
Пышная особа по имени Кэт надзирает за псарней и – для такого занятия это традиция – являет миру симпатичную бороду и усы. Чтобы упрятать в штаны один лишь зад ее, потребуется не меньше квадратного ярда прочного синего вельвета. Вообще-то она довольно занятная и разговаривать с ней – сплошное удовольствие. Она уговорила меня выводить на прогулку щенков – дело в это время года необходимое и доставляющее мне массу развлечений. Есть нечто неизменно забавное в том, как щенки переваливаются с ноги на ногу.
Еще удалившись от дома, мы повстречаемся с Томом Джарролдом, егерем. Он с агрессивным рвением оберегает своих петушков, курочек и птенчиков, а никчемного горожанина вроде меня способен засечь за милю. Сказать друг другу нам практически нечего. Упования Генри, его подручного, сводятся к тому, чтобы стать выполненной под копирку копией Тома. Представляется, что Саймон – это единственный живой человек, способный общаться с каждым из них. У Джарролда имеется дочь с заячьей губой, Катрина. На самом деле губа у нее не просто заячья, но еще и заросшая густым волосом. Природа бывает порою непомерно жестокой.
Единственная из прочих услужающих, кто также заслуживает упоминания, это Валери – секретарша, или личная помощница Майкла. Она держится особняком и появляется в доме лишь в определенные дни. Я покамест не понял, присутствует ли в ее приездах какая ни на есть регулярность. Когда она здесь, то обедает в одиночку, в кабинете Майкла, сторожа его телефоны. По-видимому, это ее собственный выбор, поскольку место за столом, среди особ высокопоставленных и воспитанных, ей предложено было.
Увы, мой ангел, больше мне сказать нечего. Однако, как того требует твое последнее предписание, сиречь Седьмая Декларация, Четыре Константы вовек пребудут моей путеводной звездой.
Постоянная бдительность; постоянная осведомленность; постоянное внимание; постоянная непредубежденность.
Так что будь покойна: дух мой будет дерзать, неодолим, и компьютер Саймона не уснет в моих руках, доколе я – вернее, мы – не возведем Иерусалим в зеленых Норфолка полях [181] .
Примите, мадам, заверения относительно честности моих намерений по части этого и всех иных дел.
Ваш (что касается «Логан – Уоллис Биограф ОООО [182] «)
181
Парафраз заключительных строк «Предисловия» к поэме «Мильтон» английского поэта Уильяма Блейка (1757-1827).
182
Открытое общество с ограниченной ответственностью.
Тед Уоллис (ГИД).
Для: Патриция Гарди, через Логан, Суэффорд-Холл, Норфолк
От: «Интерьеры Онслоу Лтд.»
Мой факс: 071-555 4929 Ваш факс: 0653-378552