Гирр — сын Агу
Шрифт:
Агу довольно улыбалась: добрые духи узнали про большой огонь в их честь и послали удачу. Пир будет богатым, а племя сытым. «Скоро проснется Солнце — главный бог духов, — подумала она. — Пора зажигать костер». Агу вошла в хижину, опустилась на колени перед родовым очагом. Это была большая корзина, промазанная глиной, в ней постоянно тлел огонь, а рядом лежал ворох мелко наломанного сухого хвороста. Возле родового очага неотлучно дежурила сама Агу или ее помощница, одна из старых женщин. Мать матерей взяла другую корзину, поменьше, переложила в нее несколько углей из родового очага и сверху кинула тонкие хворостинки. Появилось синеватое пламя. Боясь дохнуть на него, Агу подкладывала новые и новые хворостинки. Лицо ее было сосредоточенно строгим. Она прожила долгую жизнь и каждый раз испытывала волнение от чуда рождения огня, дающего тепло и жизнь людям, делающего мясо мягким и вкусным. Из поколения в поколение берегли его, не давая умереть.
Люди сразу притихли, когда Агу вынесла к кострищу малый родовой очаг и принялась разжигать костер. Даже дети перестали бегать и визжать. Все с благоговением глядели, как на их глазах ширился и смелел огонь, с треском пожирая хворост. Однако люди знали, что огонь нужно держать в смирении, от обильной пищи он становился ненасытным и злым. Костер разгорелся, над ним разложили длинные шесты с нанизанными кусками мяса. Родичи неотрывно глядели на мясо, глотая слюну. Нечасто в племени было столько сытной пищи, чаще оно довольствовалось кореньями и травами. Но никто не смел проглотить и кусочка, пока не позволит Агу. От мяса между тем пошел дразняще вкусный запах. Две матери рода поддерживали нужной силы огонь, то подкладывая хворост, то отодвигая его. Агу безмолвно сидела на своем плоском камне. Гирр отметил, что в племени достаточно старух, но мало стариков: мужчины погибали на охоте и редко доживали до седин. Они сами должны были заслуживать право на долю у родового костра, а о матерях заботились дети — все племя. «Но нужны не только сила и ловкость, которых не имеют старики, — думал Гирр, — нужны опыт и мудрость. Потому южное племя так искусно и в изготовлении оружия, и в охоте, что бережет не только матерей, но и отцов».
Агу резко встала и велела убрать вертела от огня. Женщины быстро выполнили приказание и самый жирный кусок, поддев отточенной палкой, подали ей. Мать матерей опустилась на колени, обратившись к востоку. И люди рода тоже встали на колени, сложив руки на груди.
— Бог неба и духов, — громко заговорила Агу, — прими это мясо и усмири желающих нам зла в лугах, лесах, реках и озерах, вели дарить нам удачу.
Багровый край солнца показался из-за горы, будто светило услышало голос старой женщины и приоткрыло глаз.
— Бог неба, — продолжала старуха, — добрые духи вернули мне сына, у нас много мяса, духи помогают нам, мы чтим их, похвали и ты. — Агу положила мясо на разостланную шкуру. — Иди к нашему костру, ешь с нами мясо, полюбуйся гибкостью наших женщин и искусством наших охотников.
При этих словах десяток молодых женщин и девушек вскочили на ноги, встали вокруг костра и пустились в дикий пляс — они притопывали пятками, размахивали руками, изгибались и приседали, то бросаясь бегом, то переходя на осторожный шаг. И хотя каждая танцовщица по-своему исполняла танец, в нем были и единый стремительный ритм, и своеобразная привлекательность. Мужчины широко улыбались, их глаза сияли и перебегали с одной танцовщицы на другую. Особенно выделялась гибкостью и выразительностью движений молодая девушка с пышными льняными волосами до бедер. Женщины в танце изображали то поиск и сбор кореньев в траве или плодов и ягод на деревьях, то разжигание костра (складывали ладони у лица и раздували щеки), то поклонение добрым духам, то стремительный бег лани, то осторожную поступь лисицы. Они танцевали долго и азартно: первобытный человек ценил прежде всего неутомимость и выносливость. Солнце поднялось над горой в рост дерева, когда Агу подала знак и танцовщицы разом упали на колени, обратив лица и протянув руки к солнцу.
Наступила очередь Кри показать искусство мужчин-охотников. Он издал гортанный крик тревоги, и мужчины, знавшие женщин, прыгнули в круг с поднятыми копьями. Сначала они изображали набег вражеского племени, затем торжество победы над ним и погоню. Они прыгали и вертелись около костра, однообразно взмахивая топорами и копьями, делали страшные лица и вскрикивали. Покончив с врагом, встали в широкий круг в затылок друг другу и низко согнувшись, будто крались к добыче. Дойдя до условного места, метали копье в шкуру, висевшую на дереве. Если копье попадало в цель, зрители награждали охотника криками одобрения. Это означало, что он получит лучший кусок мяса из рук самой Агу. Если копье летело мимо или слегка касалось шкуры, зрители громко смеялись. Охотники между тем продолжали танец по кругу и, снова дойдя до отметки, стреляли в шкуру из лука.
Лань не знала танцев лесного племени и осталась среди зрителей. Гирр участвовал в танце мужчин. Его копье и три стрелы попали в самый центр шкуры. Он превзошел даже Кри и был признан лучшим охотником. Гирр подошел к Агу, которая уже поднялась с камня, собираясь начать пир, и сказал:
— Мудрая мать матерей, позволь показать искусство в охоте южного племени, племени сына Барса.
Агу подумала и сказала, снова опускаясь на камень:
— Быть так.
Гирр склонил голову, затем сорвался с места и умчался в лес. Родичи недоуменно переглядывались. Лань подбежала к дереву, сорвала шкуру и держала ее в вытянутой руке. В тот же миг из леса стремительно вылетел Гирр с поднятым копьем. Лань бросилась бежать, шкура-мишень развевалась позади нее. Пришелец метнул копье, и оно прошило шкуру. Зрители онемели, затем завыли от восторга. Гирр снова умчался в лес, а Лань подбежала к дереву и приложила к стволу ладонь, растопырив пальцы. Сын Агу огромными прыжками приблизился к отметке и, припав на колено, одну за другой вонзил в ствол дерева четыре стрелы между пальцев Лани, выхватил тяжелый нож из лосиного рога, метнул его. Нож воткнулся чуть ниже ладони. Зрители вскочили со своих мест и стояли, разинув рты. Гирр и Лань подошли к Агу, склонили головы.
Кто-то опомнился первым и в полной тишине закричал:
— Гирр — вождь племени!
— Гирр — вождь племени! Гирр — вождь племени! — дружно подхватили родичи.
Мудрая Агу увидела, что сын хочет говорить. Она подняла руку, и родичи утихли.
— Говори, — сказала она.
— Мать матерей и люди племени, — заговорил Гирр в наступившей тишине, — сила вождя не в руках и ногах, не в умении убить зверя. Сила вождя в мудрости и опыте. Кри лучше всех знает окрестные луга, леса, реки и тайные тропы. Кри лучше всех знает повадки зверей, птиц и рыб. Его разум и опыт нужны лесному племени. Когда в небе была луна, мы убили кабана. Но Кри указал, где затаился зверь, куда он пойдет, где его ждать. Пусть вождем будет Кри, а я научу охотников делать оружие и владеть им. Я все сказал.
Кри не пропустил ни слова и дивился разуму пришельца. Он сам думал почти так же, но говорить не смел. Неожиданное заявление Гирра смутило родичей, они молчали. Агу встревожили слова сына, она поняла, что Гирр принес от южного племени много нового. Не нарушит ли это обычаи и покой предков? Не принесет ли беду ее племени, не уменьшит ли почет и власть матерей рода? Но она не стала портить праздника в честь добрых духов и неохотно сказала:
— Вождь племени — Кри, быть так!
— Вождь — Кри! Быть так! — откликнулись родичи.
Лесное племя расселось вокруг шкур, разостланных шерстью вниз, на них были разложены истекающие соком куски жареного мяса. По обычаю племени, Агу бросила кусочек в огонь, затем раздала мясо сначала старейшим, а потом остальным женщинам. Детным выбирала долю побольше, чтобы они накормили и своих детей. Дошла очередь до мужчин. И тут Агу заколебалась. Из числа мужчин лучший кусок полагался победителю охотников Гирру. Но он сам поставил вождя племени выше себя и вынудил ее, мать матерей, оставить Кри вождем, и родичи охотно согласились с этим решением. Гирр обратил свои слова не только к ней, но и ко всему племени. Авторитет Кри вырос в глазах родичей. Как быть? Она уже два раза отступала от обычаев: утвердив Лань женщиной только Гирра и оставив вождем Кри. Как поступить теперь? Можно ли ей ставить вождя ниже лучшего охотника? Эти мысли быстро пролетели в ее голове. И недаром Агу считалась мудрейшей, она выбрала два равноценных куска и одновременно протянула их Кри и Гирру, как бы воздавая должное мудрости одного и сноровке другого. Это вызвало открытое одобрение родичей. Проницательный Кри разгадал мысли Агу.
В этот день все получили по доброму куску мяса. Себе Агу оставила печень и мозги кабана. Ели молча и жадно, пережевывали хрящи, дробили кости. Что не поддавалось зубам людей, летело за спины. Эти остатки подхватывали собаки, разгрызали, клацая зубами, или глотали целиком. У племени было шесть собак: четыре суки и два кобеля. Их ценили и берегли, часто брали на охоту. Собаки отвлекали внимание зверя, задерживали его, пока подкрадывались охотники, а зимой по глубокому снегу загоняли под выстрел из лука и удар копья.