Гитлер против Сталина
Шрифт:
8 ноября 1942 года Гитлер выступал в Мюнхене по случаю очередной годовщины пивного путча, когда нацисты в первый раз и небезуспешно пытались захватить власть.
– Надо мной, – говорил Гитлер, – всегда смеялись как над пророком. Но те, кто смеялся тогда надо мной, уже не смеются. А если кто-то еще продолжает смеяться, то очень скоро перестанет это делать.
Какая же загадка кроется в этом внезапном приходе Гитлера к власти? Какие же колдуны ему ворожили?
1 января 1933 года центральный партийный орган газета «Фёлькишер беобахтер» («Народный обозреватель») опубликовала обращение Гитлера к штурмовым отрядам, СС, молодежным
«Это было поколение, вышедшее из войны, – вспоминал партийный секретарь Гамбурга Альберт Кребс. – Вера партийной молодежи в фюрера, физическая энергия поставили партию в более выгодные условия по сравнению с буржуазными партиями».
Молодые карьеристы вытесняли старшее поколение националистов и были благодарны фюреру за то, что он дал им шанс продвинуться. Гитлер поощрял тех, кто сам прорывался наверх. В 1928 году Гитлер ввел в партийную практику то, чего раньше не было: местных партийных секретарей стали не избирать, а назначать, и отныне они зависели исключительно от расположения фюрера.
3 января 1933 года Гитлер выступал в Мюнхене на партийной конференции, посвященной крестьянским делам и положению в сельском хозяйстве. Он обещал резко ограничить, а то и вовсе прекратить ввоз импортного продовольствия, помогать деньгами селу. Поддержка нацистской партии в сельских районах увеличилась чуть ли не в десять раз.
Нацисты считали, что крестьяне – опора нации. А враги немцев – это лишенные корней городские жители-космополиты. Выдвинув лозунг прав и свобод человека, они разорвали мистическую связь между народом и землей. Земля превратилась в товар, который продают и покупают. Но земля, настаивали нацисты, может принадлежать только настоящим немцам. Люди чуждой крови не станут заботиться о земле.
Нацизм был идеологией отсталого общества, сопротивлявшегося переменам. Германия оставалась аграрной страной. Большая часть населения жила в деревнях и небольших поселках, а не в городах, зависела от сельского хозяйства или как минимум еще морально не оторвалась от деревни. Когда нацистские идеологи славили патриархальную крестьянскую жизнь, они находили отклик в деревне. Крестьяне голосовали за Гитлера.
Рабочие до экономического кризиса хранили верность социал-демократам и коммунистам. А средний класс побаивался нацистов за их социалистические лозунги. Так что численность гитлеровской партии не превышала семидесяти пяти тысяч человек. Ее семь депутатов в рейхстаге были незаметны.
Жестокий кризис стал для Гитлера подарком судьбы. Шесть миллионов немцев остались без работы. Царила безысходность. Самоубийства, падение рождаемости, ощущение полного краха. Казалось, Германия никогда не оправится. В нацистскую партию записалось почти полтора миллиона человек.
Все политики наперебой пытались успокоить немцев. Гитлер, напротив, говорил о том, что страну постигла катастрофа, призывал свергнуть существующий строй и построить новую Германию.
В марте 1930 года ушел в отставку последний кабинет министров, сформированный парламентским путем. Герман Мюллер стал и последним социал-демократом на посту канцлера. Это было несчастливое время для Германии, но счастливое
Правительство возглавил Генрих Брюнинг, лидер сравнительно небольшой католической партии Центра. В Первую мировую он ушел на фронт добровольцем, служил пулеметчиком, и это вызывало симпатии военных. Брюнинг был оригинальным политиком. Отказывался от автомобиля, ездил на автобусе и каждый месяц возвращал в кассу часть своего жалованья, которую не успевал истратить.
Генрих Брюнинг предложил сбалансировать бюджет единственным разумным способом – ввести новые налоги и сократить расходы. Рейхстаг 16 июля 1930 года проголосовал против. Канцлер распустил рейхстаг и назначил новые выборы.
Заводы закрывались, страх безработицы и нищеты распространился по стране. Немцы не собирались голосовать за умеренных политиков. Нацисты завоевали сто семь мандатов и стали второй по значению партией в рейхстаге после социал-демократов. Против нацистов голосовали только промышленные и католические районы. В столице нацисты собрали в десять раз больше голосов, чем два года назад.
Завоевывая на свою сторону рабочий класс Берлина, Геббельс провозглашал:
– Ни одного завода без партийной ячейки!
Но это вовсе не означало, что нацистам никто не противостоял.
В Пруссии, которая составляла две трети Германии, существовало социал-демократическое правительство во главе с Отто Брауном. Он правил твердой рукой, и его прозвали «красным царем Пруссии». Браун был противником Гитлера, как и министр внутренних дел Пруссии Альберт Гржезински, бывший рабочий-металлург.
30 июля 1930 года министерство внутренних дел Пруссии постановило: на государственной службе не могут находиться чиновники, состоящие в коммунистической или нацистской партии, поскольку обе партии ставят перед собой задачу уничтожить республику. 10 ноября министр Гржезински приостановил выход нацистской газеты «Ангриф» («Атака»). Это был еще один сильный удар по нацистам.
4 декабря 1930 года в Берлине состоялась премьера снятого американскими кинематографистами антивоенного фильма по знаменитому роману Эриха Мария Ремарка «На Западном фронте без перемен». Это история «потерянного поколения», молодых немцев, которых заставили умирать на никому не нужной войне. Геббельс, несколько депутатов от нацистской партии и двести штурмовиков явились в кинотеатр, забросали зал дымовыми бомбами и сорвали сеанс.
10 декабря министр внутренних дел Пруссии запретил нацистам устраивать демонстрации в Берлине. Но консерваторы и националисты ненавидели социал-демократов. И они не позволили прусским властям вытеснить нацистов на обочину политической жизни. От президента Гинденбурга потребовали, чтобы он вмешался и запретил показ фильма, «оскорбляющего чувства ветеранов». Фильм запретили.
Затем президента уговорили ввести в Пруссии прямое правление под тем предлогом, что местные власти не в состоянии обеспечить порядок. Фактически это был государственный переворот. Разгон прусского правительства устранил еще одно препятствие на пути нацистов к власти…
В 1932 году заканчивался президентский срок Гинденбурга. Объявили выборы. Фюрер не знал, что практичнее: поддержать Гинденбурга или самому участвовать в выборах? Выступать против фигуры, которая воспринималась как символ единства нации, было опасно. И все-таки он решился. Один миф бросил вызов другому. Рядом с престарелым фельдмаршалом вождь нацистов казался олицетворением молодости и силы.