Гитлер против Сталина
Шрифт:
Гауляйтер Кох согнал безработных в так называемые «товарищеские лагеря», где превратил всех, в том числе квалифицированных рабочих, в землекопов. Эрих Кох умудрился даже один из первых концлагерей для противников режима записать в отчет как центр ликвидации безработицы.
Гауляйтеры быстро убедились в том, что борьба за рабочие места мало интересует Гитлера. Он думал о перевооружении. Деньги из бюджета выделялись только на военные нужды и на строительство инфраструктуры, необходимой вооруженным силам.
Особое место в нацистской мифологии занимает строительство автобанов. И по сей день уверенно говорят, что
Проблема Германии состояла в том, что она боялась войны на два фронта, как это произошло в Первую мировую. Автобаны давали возможность перебрасывать войска с одного фронта на другой. Гитлер поручил строительство дорог Фрицу Тодту, инженеру и старому члену партии. Тодт обещал фюреру, что после постройки автобанов триста тысяч солдат можно будет перебросить с одного фронта на другой за две ночи.
После прихода нацистов к власти безработица насчитывала те же четыре миллиона человек. Но у страны возникло ощущение, что проблема решена. Не осталось ни одного депутата рейхстага, ни одного журналиста, которые решились бы рассказать о реальном положении дел.
4 октября 1933 года появился «Имперский закон о главных редакторах», в котором газеты назывались «государственным средством просвещения и воспитания». Об информации как главной задаче прессы не было и речи. В своем кругу Гитлер сказал:
– Наша пресса, в общем-то, чудесная вещь. Закон о печати позаботился о том, чтобы народ оставался в неведении. Пресса и существует для этого.
Красная армия и рейхсвер
Потерпевшая поражение в Первой мировой Германия была единственной страной, которая хотела сотрудничать с Советской Россией. Если бы в Гражданской войне верх взяли белые, Россия заняла бы место среди держав-победительниц. А Советская Россия не предъявила Германии никаких требований и не участвовала во взимании огромной контрибуции, которая подрывала и без того слабую немецкую экономику.
С санкции Ленина в небольшом городке Рапалло в 1922 году нарком по иностранным делам Георгий Васильевич Чичерин подписал сенсационный договор с Германией о взаимном признании и восстановлении дипломатических отношений. В Рапалло обе страны согласились строить отношения как бы с чистого листа и решили все спорные вопросы самым радикальным образом: они просто отказались от взаимных претензий.
24 апреля 1926 года в Берлине советский полпред Николай Николаевич Крестинский и немецкий министр иностранных дел Густав Штреземан подписали договор о ненападении и нейтралитете. Обе страны договорились не участвовать в союзах, направленных против другой страны. Таким образом, Германия и Россия заведомо отказывались от участия в системах коллективной безопасности.
Внешняя политика России носила прогерманский характер не только в силу расчета, но и благодаря откровенной симпатии руководителей большевиков к Германии и немцам. 20 февраля 1922 года Ленин писал своему заместителю в правительстве Льву Борисовичу Каменеву:
«По-моему, надо не только проповедовать: «учись у немцев, паршивая российская комммунистическая обломовщина!», но и брать в учителя немцев.
Иначе – одни слова».
Тайным
Еще в сентябре 1921 года (до Рапалло!) командированные в Берлин Леонид Красин и член ЦК партии Карл Бернгардович Радек подписали с немцами соглашение об образовании совместного «Общества по развитию промышленных предприятий».
На следующий год рейхсвер приступил к созданию на территории России объектов для испытаний своей боевой техники. Первыми в Москву приехали представители немецкой авиастроительной компании «Юнкерс», основанной профессором Гуго Юнкерсом. Они хотели получить концессию на производство военных самолетов. Горячим сторонником этого контракта был Михаил Васильевич Фрунзе, который в январе 1925 года возглавил военное ведомство.
Инициатором военного сотрудничества с германской стороны стал начальник управления сухопутных сил рейхсвера генерал-полковник Ханс фон Сект (он командовал рейхсвером в 1920–1926 годах). В 1921 году в военном министерстве Германии сформировали специальную группу, которая занималась Россией. Ее представителей включили в штат немецкого посольства в Москве.
Советско-германское военное сотрудничество между рейхсвером и Красной армией началось в соответствии с секретным соглашением от 11 августа 1922 года. Соглашение позволяло веймарской Германии размещать на советской территории военные объекты и проводить испытания военной техники и обучение личного состава тех родов войск, которые были запрещены Версальским договором, в первую очередь авиации. В ответ немцы щедро делились с Красной армией своими военными достижениями.
С помощью немецких фирм в России производились самолеты, танковые моторы, стрелковое оружие, артиллерийские снаряды, боевые отравляющие вещества, на которые в те годы военные возлагали особые надежды. Под Самарой построили завод по производству химического оружия. Это место называлось Иващенково, потом его переименовали в Троцк – в честь первого председателя Реввоенсовета, а после высылки Троцкого, в 1929 году, на карте появился Чапаевск.
На полигонах в Шиханах и в Тоцке немцы тренировались в применении химического оружия. Красноармейцы перенимали ценный опыт – именно германская армия в Первую мировую использовала отравляющие газы против французов и британцев.
Летом 1929 года в шести километрах от Казани в Каргопольских казармах открылись секретные танковые курсы для советских и немецких танкистов. Немцы прислали двенадцать танков, инструкторов и организовали учебу. Работу курсов инспектировал фанатик бронетанковых войск будущий генерал-полковник и начальник генерального штаба сухопутных сил вермахта Хайнц Гудериан. Каргопольские курсы закрылись в июне 1933 года. Все оборудование и танки достались Красной армии.
В Липецке в летной школе учили немецких пилотов. Многие знаменитые немецкие асы прошли через эту школу. В общей сложности за десять лет около трехсот немецких офицеров учились в военно-учебных заведениях Рабоче-крестьянской Красной армии.