Гитлеровская Европа против СССР. Неизвестная история второй мировой
Шрифт:
Английский посол в Лондоне (это уже своеобразная PR- аранжировка): «Если понадобятся оправдания перед определенными кругами, расценивающими это как постыдную капитуляцию перед германскими угрозами, то это можно объяснить нашей постоянной приверженностью принципу самоопределения наций».
Итоговая оценка — пускай и не самого высокопоставленного лица, всего лишь заместителя министра иностранных дел (Галифакса) О. Харви: «Фактически за Германию ультиматум чехам предъявляли мы».
22 сентября правительство агрария Годжи ушло в отставку. Ставший во главе кабинета генерал Сыровы объявил мобилизацию.
Справка:
К осени 1938 года Германия довела численность армии до 2 миллионов 200 тысяч человек, при 720 танках и 2500 самолетах. Отмобилизованные вооруженные силы Чехословакии насчитывали 2 миллиона солдат и офицеров, при 469 танках и 1582 самолетах. Эта армия базировалась на мощных оборонительных сооружениях и вполне могла оказать более чем достойное сопротивление, но отдала страну без боя.
ДИЛЕТАНТСКИЕ ЗАПРОСЫ
А как, собственно, все было в этом Мюнхене?
К истории собственно последних «мюнхенских дней» можно добавить еще буквально пару строк.
Собрались как-то в Мюнхене англичанин, француз, немец и итальянец (вполне анекдотический зачин), и немец сразу же объявил, что его войска войдут в Судеты вне всякой зависимости от переговоров: 1 октября (через день). И в ночь на 30-е англичанин, француз, немец и итальянец подписали договор, что действительно, «пускай входит». А чешские представители ждали действительно в прихожей. А еще немец и англичанин, там же, в Мюнхене, раз уж приехали, подписали отдельный договор, который некоторые въедливые историки называют «фактическим германо-британским пактом о ненападении»...
А еще известно, что за три дня до того, 26 сентября, немец получил от американца (Рузвельта-президента) письмо с одной очень интересной фразой, которая, в общем-то, к Мюнхену отношения не имела, но была все-таки очень важной фразой, которую мы рассмотрим в главе «Право Большой войны».
Конечно, этой анекдотической версией «Мюнхенского саммита» ограничиться нельзя. Вот воспоминания очевидца, переводчика Гитлера, Шмидта (хотя не исключено, что и в этой хронике вы почувствуете что-то анекдотичное):
«...в Мюнхене произошла также небольшая стычка с Чемберленом. Он настойчиво поднимал один вопрос, который в целом не имел большого значения. Он касался передачи Германии чехословацкой общественной собственности на уступаемой территории. Чемберлен настойчиво добивался ответа на вопрос, кто компенсирует чехословацкому правительству стоимость зданий и сооружений, которые перейдут Германии вместе с территорией Судет. Было очевидно, что в этом случае говорит не премьер-министр и политик, а бывший министр финансов и деловой человек. Гитлер становился все более беспокойным. Наконец Гитлер взорвался. «Наше время слишком драгоценно, чтобы тратить его на такие банальности!» — крикнул он Чемберлену. Это произошло, когда Чемберлен в довершение всего поднял также вопрос, останется ли и скот на судетской территории или некоторое количество домашнего скота не следует уводить на ту территорию, которая останется от Чехословакии...
Проект соглашения, предложенный Муссолини, был тем временем переведен на три языка конференции, и на его основе, с несколькими незначительными изменениями, было выработано знаменитое Мюнхенское соглашение, которое и было наконец подписано между 2 и 3 часами утра 30 сентября...
Около девяти часов вечера Гитлер пригласил всех поужинать с ним в банкетном зале. Чемберлен и Даладье извинились, сказав, что должны позвонить своим правительствам; они были явно не в том настроении, чтобы присутствовать на банкете. Они обеспечили мир, но ценой серьезной потери престижа. Под нажимом Гитлера они пришли к соглашению о том, что союзник Франции должен уступить Германии часть своей территории. Как мы теперь знаем, и Франции, и Англии пришлось оказать на Чехословакию значительное давление, поэтому было вполне понятно, что Чемберлен и Даладье выглядели очень подавленными тем вечером.
Следовательно, исключительно итало-германская компания сидела с Гитлером за одним банкетным столом, который оказался довольно длинным. Именно тогда Муссолини сделал свое заявление о возможности катастрофических последствий для Италии в период Абиссинской войны, если бы Лига Наций распространила свои санкции на нефть даже всего на одну неделю (...)».
То есть чуть ранее и Эфиопия имела свой «Мюнхен».
30 сентября чешская армия начала отступление из Судетской области. Покидались горные цитадели, крупные промышленные центры, составлявшие основу оборонной мощи страны. А Гитлер, аннексировав Судеты, представил Чехословакии новый список требований. И снова инсценировки инцидентов, распространение слухов о преследовании немецкого этнического меньшинства, оставшегося теперь уже на урезанной территории Чехословакии. 15 марта 1939 года немцы вошли в оставшуюся часть Чехословакии. Лишенные укрепленных оборонительных рубежей, чехи были не в состоянии оказать сопротивление. Гитлер сказал: «С самого начала для меня было ясно, что я не могу удовлетвориться немецкой территорией в Судетах. То было лишь частичное решение...»
Обо всех коллизиях того самого франко-чешско-советского союзного договора сказано и написано столько, что, если человеку среднего возраста сейчас бросить все и только изучать мемуары и диссертации по этой теме, чтением он будет обеспечен на две жизни вперед.
Важно лишь повторить общепризнанное:
а) французы всеми силами стремились избежать выполнения главного, финального пункта договора: оказания военной помощи. Их просьбы английского посредничества и итоговая подпись Даладье в Мюнхене — это каинова печать, нанесенная несмываемыми чернилами;
б) от советской военной помощи Чехия отказалась сама — из опасений не справиться без одновременной французской поддержки.
Слава богу, эти факты никем пока не оспариваются, только замалчиваются. И уж полной справедливости ради надо признать, что военная помощь Советского Союза на стратегических весах 1938 года действительно значила меньше, чем французская. Даже много меньше — но не по причине недостаточной решимости советского правительства, а лишь по причине удаленности, отсутствия общей границы с Германией и крайне подлой позиции польского правительства Бека (категорический запрет на пропуск советских войск, вплоть до угрозы войны). В марте 1939 года Польша получит из чешского наследия высокоразвитый Тешинский округ, как поощрение Гитлера за эту услугу, а буквально через полгода, в сентябре того же года, получит и все остальное причитающееся.