Гитлеровская Европа против СССР. Неизвестная история второй мировой
Шрифт:
Нам это немного странно представить, что у кого-то есть модель развития мира, которую он считает верной, рабочей, действующей, и где пружинка, приводящая весь мир в движение, — борьба за права меньшинств (ну или даже ладно — за весь «Билль о правах»)! И что русских в Латвии защитят не потому, что они боролись с немецко-латышскими фашистами, а потому, что они на данный момент — четко зафиксированное статистическое меньшинство (национальное).
Или, для сравнения, вообразите «лекцию в окопах 1945 года», адресованную тем солдатам, кто как раз своей кровью сейчас зальет, загасит печи Освенцима. Вообразите политрука, инструктирующего: «Сейчас вы подниметесь
Да вряд ли и солдатам, высаживающимся в Нормандии, говорили о «страшной, нечеловеческой угрозе, нависшей над меньшинством, над всей парижской гей-богемой! Знайте, бойцы, что там, в Париже, сейчас ждут вас Анри Жид, Кокто!..».
И, завершив на этом круг примеров, вернемся теперь к «асимметричным ответам» в идеологии. Так когда же эти «ценности» (совести-собраний-печати-меньшинств) действительно появились на авансцене мировой политики?
Кстати, кому-то покажется, что в этой дружной четверке (та, что строкой выше, в скобках) одно подкрепляет другое, и каждое — каждого, и всех вместе. Буш, например, в этом вроде бы уверен... так же, как и в «Великой мировой войне за права меньшинств»... Но ведь многим, возможно, и покажется ровно наоборот, что одно дискредитирует другое. И тогда заподозривший свободу совести/печати/собраний — в простом прикрытии их «союзника» из дружной четверки — «меньшинств», — он будет, наверное, только еще критичней, еще подозрительней относиться и к самим свободам совести/ печати.
Вот для чего, уважаемый читатель, в эту историю «Второй мировой. Перезагрузки» попали и тема «Войны и справедливости» (Шесть перьев с каждого гуся королевства), и «Проблемы PR-отдела корпорации «Российская Федерация». Да, мы, как справедливо заметил Андропов, «не знаем общества, в котором живем». А если все же попытаться «узнать»? Тут-то мы должны обратиться прежде всего именно к войне.
«ЧЕГО ТОЧНО НАМ НЕЛЬЗЯ ДЕЛАТЬ С ЭТОЙ ПОБЕДОЙ?!»
(К вопросу, открывающему эту главу)
К моим «перезагрузочным» размышлениям по поводу итогов Второй мировой у меня был еще один, внешний повод: как раз к моменту завершения работы над первым изданием книги подходила к концу и эпопея, документальный фильм Виктора Правдюка «Вторая мировая. Русская версия». И после всех рассказов о блокаде Ленинграда, битвы под Москвой, Сталинграде, Курской дуге, войне на Западном фронте — автор, где-то... уже в 57—60-й сериях (названия серий очень колоритные: «Уроки в багровом свете итогов», «Кто победил во Второй мировой войне?») добрался-таки и до своих ... «исторических выводов»... И начал при этом убедительно и неудержимо... усаживаться в калошу.
Пункты его, Правдюка, «анализа».
1) «Германия вместе с СССР разгромила Польшу» — этот тезис он повторял просто постоянно (я насчитал более 8 раз):
— Но тогда ведь и Британия вместе с Германией разгромили Данию (введение войск в Исландию). Британия вместе с Германией разгромили Францию (уничтожение французского флота в Мерс-эль-Кебире, ДО подписания французами мира с Германией), Чехия и Литва (в ее мемельской части) вместе с Германией напали на СССР... Получается, нет вообще ни истории Второй мировой войны, более того, нет и самой Второй мировой войны, а есть хаос нападений, деклараций, взаимных обвинений, какая-то невообразимая каша вроде правдюковского фильма.
2) «Жаль, что Нюрнбергский процесс провели победители. Итоги войны можно было бы правильно разобрать, если бы Нюрнбергский процесс доверили провести нейтралам. Потому как победители были в итоге такие же жестокие, как и фашисты».
Итак, вперед, Ирландия, Швеция, Швейцария, вас приглашают. Судите вы, поставщики германского железа (шведы), или вы, хранители нацистского золота (швейцарцы), взвешивайте...
Что тут и ответить? Как все могли заметить, автор фильма Виктор Правдюк говорил все вот это, сидя под огромной иконой. Весь фильм — его прямая речь шла в этом подиконном интерьере. Надеюсь, что это была не просто деталь съемочного реквизита. Да вроде и сама тема предполагает обращение к религиозным авторитетам: ведь всякий суд (тем более Нюрнбергский процесс!) неким образом можно соотнести с главным судом человечества — Страшным Судом.
Объясниться попробую с помощью одного из главных христианских мыслителей: святого (для католиков) или блаженного (для православных) Августина. Его книги «Исповедь», «О граде Божьем» и в целом «система Августина» на тысячелетие «определили сознание и культурный облик европейского человека». Фразу Августина «Верую, чтобы понимать» повторяют в любой церкви мира. «Учитель и предвосхититель» Петрарки, Кьеркегора, Ницше. Интерпретатором Августина считали Мартина Лютера. Толстой, Достоевский, Фрейд — его ученики.
Прямо об этом — о войне, о степени военной вины — Августин не говорил ничего, но есть вполне работающая аналогия — его постулат о массе греха (massa peccati): «Первородный грех плюс условия нашей мирской жизни постоянно ведут к нарастанию массы греха». Поссидий, епископ Каламский ученик и первый биограф Августина, пишет:
«Передавал он установления, которым надлежит следовать в жизни и делах человеку Божьему (имеется в виду священнику): не просить для кого-то жены, не давать рекомендации собирающимся служить в армии. В каждом случае он (Августин) представлял причину:
1) чтобы супруги, ссорясь между собой, не бранили того, кто устроил их брак, священнику следует только закрепить уже заключенный союз, благословить взаимную приязнь; 2) чтобы плохо проявивший себя на военной службе не разделял позора с рекомендовавшим его».
«Конкретно мыслящие» могут недоумевать по поводу этих правил: все-таки семейные катастрофы, как и провалы на армейской службе, — более редкие варианты, чем нормальная семейная жизнь и нормальная служба. Значит, если священник все же будет рекомендовать жен или солдат на службу, сумма благодарностей в итоге перевесит сумму претензий.
Так вот, первейший знаток человеческой души Августин отвечает:
«Не перевесят. Не пересилят».
И это относится уже к нашей теме: допустим, освободили от фашистского рабства миллион человек, тысяча погибла при этом, пятьсот расстреляли — ну сгоряча, подозревая в пособничестве, в боевой обстановке. И что, тут можно «включать статистику»? Бросать на баланс — миллион благодарностей и полторы тысячи проклятий?
В самой основе человеческой жизни лежит это: мирская благодарность как бы растворяется в мирской жизни, расходуется в процессе ее поддержания, а грех, масса греха накапливается... Среди открытий Августина Блаженного надо, пожалуй, числить и этот «кумулятивный эффект».