Гитлеровская Европа против СССР. Неизвестная история второй мировой
Шрифт:
Но, наверное, даже и самые талантливые публицисты нуждаются в государственном перенацеливании их азарта и усилий (чуть не оговорился — «лая»). Так и Сталин в 1945 году «поправил» Эренбурга, а вот Михаила Ромма в 1960-х поправить уже было практически некому.
Итак, Ревес во время войны работал на важном участке. А перетасовывающие сегодня ревесовские военные агитационные материалы Первушины и иже, они в результате всю тему Второй мировой войны замешивают в клубок несерьезной попсы. А что остается серьезным после этой операции? Что может быть серьезнее Второй мировой войны, Мюнхена, Ялты? А вот, пожалуйста (место расчищено): права меньшинств, страсбургские европосиделки, хельсинкские группы...
С точки зрения законов СМИ и пиара это все темы-конкуренты в борьбе за печатные площади, за эфирные минуты.
И всякий, пытающийся обратить общественное внимание к теме реальной, геополитической ответственности Европы, наткнется на то самое, на «попсовое» восприятие войны.
Какая война? Это где спасали «Рядового Райана» и Шиндлер катался по лагерям со своим «Списком»?.. Но эти фильмы — еще куда ни шло. Там же проступает правда о «Большой войне». А вот превращение Второй мировой в состязание магов, столовращателей — это и есть настоящий подрыв.
Даже пропагандистская утка с приравниванием битвы у Эль-Аламейна к Сталинградской и то, как выражаются, «доступна обработке». С помощью цифр и четырех арифметических действий над ними можно восстановить истину. Но гораздо труднее будет бороться с этим глобальным рассеиванием исторического внимания, памяти, вымыванием самой идеи войны. «Магия», «Оккультные услуги» — это ведь привычная страничка на последних страничках нынешних рекламных газет. Прочное занесение туда фюрера, НСДАП, СС — это и было бы наиболее отрицательным исходом, полным проигрышем PR-кампании.
Такой пример. Если директор какого-то банка сошел с ума, подался в клоуны, сбежал в Бразилию — кто из клиентов пострадает больше? Наверное, пропорционально вкладам.
И... если Гитлер вдруг сегодня окажется Гарри Поттером, чья история пострадает сильнее: Дании, с ее полуторачасовым военным сопротивлением в 1940 году и 36 погибшими, или...
СВАСТИКА — КРЕСТУ
Следующая важная тема «Фашизм и религия». И тут перехлесты так же вредны. «Покажем Гитлера если не получилось сатанистом, то тогда уж самим Сатаной! Врагом христианства». А Гитлер-то был политиком, европейским политиком! Как говорится: «Не за то волка бьют, что сер...» Фюрера скорее можно обвинить в религиозном равнодушии, в сугубо утилитарном отношении к религии. Надо укрепить верность ближайших сотрудников? И Гитлер соглашается быть крестным отцом их детей.
Поднять рождаемость в рейхе? И Гитлер объявляет: «Я лично буду крестным отцом десятого ребенка у каждой германской матери!» И был неизменным прилежным участником таинства Крещения. Или, допустим, надо попытаться расколоть население Советского Союза — и на оккупированных территориях было открыто: в областях РСФСР — 2150 храмов, в Белоруссии — 600 храмов, на Украине — 5400.
Политик Гитлер более всего опасался нарушения единства немецкой нации. Угрозу разобщения по имущественному, социальному признаку он преодолевал активнейшими политическими мерами (удар по коммунистам, ликвидация безработицы, система ограничений для крупного капитала — эти его меры, конечно, тема отдельных книг, достаточно констатировать, что некоторые из его социальных решений, идей до сих пор в обращении). А вот угрозу религиозных внутригерманских конфликтов Гитлер пытался устранить в самом зародыше предельно сдержанной, осторожной, «равноудаленной» политикой.
В «Майн кампф» он пишет, что инициаторы религиозных распрей: «...гораздо худшие враги народа, даже чем интернационально настроенные коммунисты... Пусть каждый останется при своей вере, но пусть каждый считает своей первейшей обязанностью бороться против тех, кто подрывает веру другого. Только при взаимной уступчивости, только при одинаковой терпимости можно исправить нынешнее положение вещей и добиться того, чтоб в будущем нация действительно стала единой и великой».
Хорошо, допустим, это («Майн кампф») — пока что намерения, личные убеждения Гитлера. Прежде чем перейти к его реальной политике после 1933 года, коротко упомянем о религиозных идеях его окружения.
Геббельс. Родился в католической семье, мечтал о священстве. И в своем автобиографическом романе «Михаэль», и в дневнике повторял: «Наша борьба — это в самом глубоком смысле борьба между учением Христа и Маркса».
Розенберг. Его книга «Миф XX века» удостоилась и развернутой рецензии даже и от нашего Сергея Булгакова, отметившего ее «литературный блеск и остроту». Розенберг отбрасывает Ветхий Завет и апостола Павла.
Можно упомянуть и о довольно скучных препирательствах, обвинявших Розенберга в «неоязычестве», «вотанизме» и оправданий того, что-де «описывал вотанизм уже как мертвую религию». Главный его, Розенбергов, политический пункт: «Национал-социалистическое движение не нуждается в религиозной догматике ни в защиту вероисповедания, ни в борьбе с ним... мое мировоззренческое признание рассматривается только как мое личное...»
Эти выдержки могут напомнить одно известное и, по- моему, отчасти насмешливое религиозное высказывание всегерманского кумира, военного гения, короля Фридриха Великого: «В моем королевстве каждый спасается, как хочет!» (Имелось в виду «спасение души», принадлежность к какой-либо религии.)
Гиммлер. Тоже из католической семьи, плюс его отец был воспитателем наследного принца Баварии Генриха. (Принц Генрих, кстати, был и крестным отцом будущего рейхсфюрера СС.)
Текст эсэсовской присяги закачивался: «...и да поможет мне Бог». Профессорский состав офицерских школ СС он инструктировал: «Я категорически запрещаю вам проявлять не только бестактность, но даже невнимание к представителям всех без исключения конфессий... Если я требую от эсэсовцев, чтобы они были верующими людьми... то я требую этого вполне осмысленно и твердо. Людей, которые не признают высшего существа или предопределения, я в своем окружении не потерплю. Абсолютно недопустимы какие-либо нападки на Христа как личность».
Этой личности, Христу, они, нацисты, охотно «выдавали» и наиболее ценный в рейхе документ: «Справку о нееврейском происхождении». «Свидетельство об арийскости»...
Более-менее убежденным борцом с христианскими конфессиями можно считать разве что Бормана. В анкете депутата бундестага 1933 года он назвался протестантом, но уже в 1936-м официально объявил о выходе, совместно с женой, из списка прихожан. Глубинные причины этой перемены историкам пока неизвестны — кроме, конечно, вышеперечисленных коммерческих оккультописцев (там-то все ясно: летающая тарелка — Тибет — обращение — кровавая клятва перешаманить христиан...). Набор же конкретных бормановских деяний порождает странное ощущение: «А о чем вообще идет речь?» Все сплошь какие-то рассылаемые рекомендации. И это при том, что у рейхсляйтера Бормана среди его прямых подчиненных, гауляйтеров, как минимум четверо были ревностными католиками. Были и протестанты. Гауляйтер Швабии — Карл Вайль — открыто заявлял, что «бросает депеши Бормана в камин, не читая». Гауляйтер Силезии Йозеф Вагнер относился к Борману много хуже и отказался «проводить на территории своего гау какие-либо антихристианские акции». Гауляйтер Южного Ганновера-Брауншвейга Бернгард Руст «послал» Бормана, правда, предварительно заручившись поддержкой Геринга—Геббельса. Но о каких же все-таки «антихристианских акциях» Бормана шла речь? То, что тогда сорвал Руст, — то было... «предложение закрыть факультеты теологии в университетах Германии». А 9 июня 1941 года Борман разослал, как пишут историки, «печально знаменитый циркуляр». В документе заявлялось «о несовместимости нацизма и религии, о том, что идеология партии зиждется на научной основе, о необходимости преодолеть «религиозный партикуляризм».