ГКР 1
Шрифт:
В связи с этим большую часть прошедшего утра я молчал в мокрую тряпочку. И обиженно наблюдал за тем, как вокруг меня в спешном порядке организовывается самое настоящее представление. Первым делом Бом громогласно объявил – проорал посреди лагеря – о точном времени начала предстоящей церемонии. А я засел в нашем личном шатре, вооружился писчим пером, взгромоздил на колени толстую стопку бумаги и принялся делать наметки тех дел, коими нам предстояло заняться в ближайшем будущем.
Кира меня предупредила сразу – воля кончилась. Свободе пришел конец. Отныне мой распорядок будет столь же жестким как у самым занятых менеджеров высшего звена. Я же повел себя куда хуже подруги – я не сообщил ей, что не собираюсь становиться менеджером высшего звена. И не собираюсь менять «поле» на кабинет заполненный
Изо всех сил стремиться к вершине, шагая по головам, преодолевая невзгоды, срывать ногти о заледенелые горные склоны, сталкивать в пропасти неудачников, предавать друзей и непрестанно копить, копить, копить денежку, а затем подняться все же на вершину, стать кланом легендой, уважаемым всеми и ненавидимой почти всеми… и зачем?
Один друг отца, что частенько заходил к нам выпить крепкого отцовского чая, был профессиональным восходителем. Он покорил множество гордых и кажущихся неприступными горных пиков. Взошел на множество вершин. И он как-то, прихлебывая чай, со странной кривоватой усмешкой, говорил отцу слова, которые я запомнил на всю жизнь. Он говорил о том, что достигнув высоченной вершины, ты оказываешься на крохотном и безжизненном пятачке обдуваемом ледяным воющим ветром. Стоя там ты испытываешь ощущения, которые не передать словами. Это надо пережить и это навсегда останется с тобой. Но вот беда – остаться на вершине не получится. Там нельзя жить так же, как нельзя жить на Луне без скафандра. И пробыв на вершине совсем немного, ты вынужденно покидаешь ее, оставляя место, ради достижения которого потратил все силы без остатка и даже сверх того… ты уходишь и не оглядываешься. И ты уходишь не победителем – потому что горную вершину нельзя победить. Во всяком случае навсегда. В одном из последующих восхождений друг отца погиб. И его тело так и осталось там – на горном склоне недалеко от очередной и так и не покорившейся вершины.
Я не слишком умный парень. Но могу понять, что не стоит стремиться к этому странному главенству над всеми кланами Вальдиры, к тому, чтобы стать самым богатым, сильным и знаменитым кланом. Если мы и достигнем этой далекой вершины, нас с нее выпнут так быстро, что даже открывающимся оттуда видом насладиться не успеем. И чем ближе ты к вершине – тем сильнее и злее грызут тебя со всех сторон. Долгое мое пребывание с кланом Неспящих подтвердило это. Так что, к возможному разочарованию амбициозных друзей, я не собирался брать курс на «горную гряду». Фигу. Мы будем необычным кланом. Странным кланом.
Хватит с меня высоких целей и устремлений. Я уже не Великий Нави. Я простой игрок Вальдиры и достаточно обеспеченный человек в реале. Поэтому дальнейшие дни и недели я собираюсь посвятить не сидению в кабинете на вершине клановой башни и перебиранию бумажек, а путешествиям ради путешествий и приключениям ради приключений. В будущем же, может и остепенюсь. Вот тогда и засяду за рабочие бумаги. Но не сейчас.
Кире и Бому я подобного заявить не рискнул. Я не же не совсем дебил – меня бы удавили еще до церемонии как мятежный вредоносный элемент. Но вот лысому бедокуру, этой ядерной бомбе на тощих эльфийских ножках я все же истину открыл. Как широко заулыбался лысый эльф! Как широко! Его улыбочку смело можно было называть акульей. И точно так же заулыбалась стоящая рядом с эльфом девчонка подросток. Еще шире и куда более впечатляюще заулыбался огромный черно-белый волк. Нависающий над ними гигантский мамонт попытался повторить улыбку, но с его ртом ничего не вышло. Мамонт огорчился и треснул меня хоботом. Я выжил. После чего сказал, что намереваюсь совершить побег если и не «из-под венца», то незадолго до «брачной ночи». Позорное бегство от ответственности? Ни в коем случае. Просто передышка. А то я что-то стал настолько правильным, что самому от себя тошно….
Несколькими шагами позже к нам присоединились Крей и Кэлен. Мы шагали по ковровой дорожке среди напряженной и торжественной толпы. Над нами закружились тысячи цветочных лепестков. Струнная тихая музыка вливалась в уши так естественно, что я не сразу и заметил, когда она начала звучать. А вот и саксофон. Тут чересчур «сладко». Такое впечатление, что это не создание первого
Следующими на ковровую дорожку ступили Орбит, Док и Роска едущая на медленно ступающем Тиране. Дальше мы шагали вместе. Нам не привыкать – мы уже долго шагаем вместе и нам это нравится. Действительно нравится. Так что я не против друзей и не против «узаконить» наши отношения клановыми узами.
Дорожка привела нас к изящной беседке эльфийского исполнения. То бишь – не сколоченной и не вырезанной, а выращенной. И сказал ты кусту – стань беседкой цветущей! – и сказал тебе натужно затрещавший куст – Хун Рун Херрогул! – что с эльфийского переводится как…
В беседке битком народа. Свободное место только у входа, прямо под перекрестьем пышных цветочных гирлянд источающих медовый аромат. Вокруг цветов вились светящиеся даже средь бела дня птички и бабочки. Под птичками стоял Тарниус, облаченный в праздничный балахон, в хорошо расчесанную бороду вплетены золотые нити, губы сложены в приветственную тонкую улыбку. Как раз о такой улыбке меня просила Кира, но в улыбках такому не политическому профану как я никак не сравниться с многоопытным Тарниусом, одним из главных в Гильдии Магов Альгоры. А теперь, с прибытием на Новый Материк, изменится вообще все в его карьере… тот еще зубр седой…
Я ступил ближе. Тарниус стоит на пороге, он выше меня на две головы, смотрит с отеческой теплотой. Тренькнуло сообщение. От Киры. Сигнал. Открыв рот, я разразился короткой речью, читая ее с висящего перед глазами цифрового блокнота. Речь краткая, выверенная, составленная не мной, но мною многократно прочитанная и одобренная.
Архимаг Тарниус меня благосклонно выслушал. Кивнул. Развел руки и разразился речью. Куда более громкой, пространной, обращенной даже не ко мне и моим друзьям, а ко всем собравшимся. И про новый клан там было не больше пары десятков слов. Основной упор могущественнейший дедушка сделал на мотивацию игроков продолжать жечь и грабить Зар’граад, собирать трофеи и тащить их сюда для скорейшего изучения, нарезать и нарезать в собственность свою и короны новые участки земли.
Межу по всему Зар’грааду!
Проложить тропы и дороги повсюду! Выстроить гати в болотах, пробить тоннели в горах!
Вырубать леса, собирать растения, дробить камни, убивать диковинных зверей и птиц, вылавливать водных созданий сетями и взрыв-зельями, выискивать потаенные древние места! И самое главное – неустанно искать любые следы разумных существ живших или побывших здесь до нас.
Вот так вот…
Речь длилась минут сорок!
И слушали ее жадно, записывали аудио и видео, конспектировали. Вся двухтысячная толпа игроков слушала наставления стоящего в увитой цветами беседке величественного седого старца. И судя по их поведению, сразу после церемонии они собирались претворить все наставления Тарниуса в жизнь. Хотя они и так уже успели многое сделать на новых территориях… Но теперь, после зажигательной речи в нервном диктаторском стиле, их жадность удесятерилось. Это видно невооруженным взглядом…
Речь хорошо завуалирована, но ее сути это не меняет. Жечь, грабить, убивать! Жечь, грабить, убивать! Отдохнуть часок… и снова – жечь, грабить, убивать! Жечь, грабить, убивать!
А про нас всего ничего… но с теплой улыбкой!
Исполнив свой политический долг великого наставника, Тарниус отпил вина и вернулся к теме первого зарграадского клана. Еще пара сотен громких напыщенных слов и выражений надежд, немало похвал юным авантюристам решившим остепениться и создать боевое братство. Я подумал, что у нас скорее сестринское братство или братское сестринство, причем далеко не порядочное и не степенное, скорее полубезумное. Подумал и с огромным трудом удержался от неподобающего смешка. Сумел сохранить неподвижность лица, но отписался про отмороженное сестринское братство Орбиту. Через секунду послышалось сдавленное прысканье лысого эльфа. Стоящая рядом со мной Кира выбросила назад стальной кулак и на землю шлепнулся блаженно улыбающийся оглушенный Орбит. Я поспешно обратился в столп внимания, не желая получить нравоучительную оплеуху от паладина.