Гладиаторы «Спартака»
Шрифт:
— Позвольте прикурить.
Не знавший итальянского, Поль понял по его суетливым движениям, что нужно толстяку, и щелкнул «Ронсоном».
— Команда остановилась на загородной вилле Тино Пинетти. Тино гарантировал безопасность команды миллионом долларов, положенных в банк «Рома ди Рома», — плавно перейдя на французский выдохнул толстяк.
— Хорошая охрана?
— Более чем. Тино...
— Я знаю Тино. Транспорт?
— Автобус «мерседес», бронированный, в сопровождении...
— Судья?
— Швед Грин Ларсен.
— Репутация?
— Неподкупен.
— Неподкупных судей не бывает. Боковые?
— Грек Микос Леонидис и венгр Ласло Мадьячи.
— Что есть на них?
— Леонидис недавно женился на известной афинской модели, нуждается в деньгах.
— Венгр?
— Деньгами не очень интересуется...
— Весь вопрос в сумме. Большими деньгами интересуются все.
— Есть зацепка. У него отец погиб в Будапеште в 1956 году. Он был в «Клубе Шандора Петефи». Предполагается, что погиб от рук русских.
— Столько лет прошло, — кисло поморщился Поль. — Семейное положение, недвижимость?
— Да, кстати, есть загородный домик, что-то типа шале, в Карпатах. Но за него все выплачено. И есть дом на Балатоне. Тут предстоят большие выплаты.
— Сколько?
— Осталось тысяч 20, в пересчете на доллары. Но он часто судит международные матчи. Выплатит года за три-четыре.
— А ждать никто не любит. Это уже другое дело. А то — «Клуб Петефи»... Кого сегодня в Европе волнуют старые распри? Деньги правят миром, мой друг, деньги. Кстати, откуда вы научились так хорошо говорить по-французски...
— По-французски нужно было сказать: «Где вы научились...» Да, язык вашей родины мне знаком в совершенстве. Я десять лет просидел во французской тюрьме, пока меня не выкупил наш хозяин.
— За что сидели? — равнодушно поинтересовался Верду.
— Мошенничество, — скорбно потупился старый римлянин. — Продавал стразы под видом брильянтов.
— Получалось?
— Как видите, не всегда.
— Старую специальность не забыли?
— Хозяин редко дает мне поручения по старой специальности, — обиженно прошамкал старик. — Все чаще мелочевка, вроде этой.
— Ничего себе, мелочевка... На кон поставлены миллиарды. Значит, всем участникам операции что-то отколется. И поболе, смею думать, чем при торговле подделками. Да и безопаснее...
— Кто знает, кто знает, — пугливо поежился старик, подозрительно присматриваясь к курсировавшему неподалеку карабинеру.
— Адреса боковых судей?
— Вот здесь, в газете, — сказал старик, протягивая свернутую трубочкой «Карьере делла сера».
— Телефон шведа?
— Там есть все, — ответил толстяк, кивнув на только что переданную газету.
— Неплохо поработал, а? — усмехнулся Верду.
— А кто это ценит? — устало отмахнулся старый жулик.
Разговор с Ларсеном не получился.
Поль хорошо подготовился к нему. Чисто технически. На всякий случай исключил любую возможность засечь его местопребывания. Спустившись с Капитолия и от площади Венеции повернув налево, он вышел к Иль Джезу — церкви иезуитов. Вошел в прохладное чрево храма. Сидевший у входа нищий подозрительно покосился на него. «Похоже, чужие здесь не ходят», — подумал Поль. В глубине ниши за мраморной «Пьетой» он нащупал холодное тельце мобильного телефона и незаметно сунул его в карман пиджака.
Вернувшись опять на Корсо Витторио Эмануэле II, Верду сел на берегу Тибра на скамейку, убедился, что в радиусе ста метров вокруг нет ни одной живой души (утро выдалось прохладным, а на берегу неширокого, но стремительного Тибра было ветрено) и набрал нужный номер.
Разговор не получился.
Ни угрозы, ни посулы не подействовали на упрямого шведа.
Не первый год выступая главным судьей матчей в розыгрыше «ЕвроТОТО», Ларсен привык и к тому и к другому. Знал, что немало игроков этого тотализатора обладают достаточными деньгами, связями и силами, чтобы попытаться в своих интересах воздействовать на итоговый счет. Но он упрямо отказывался идти на компромисс и судил по справедливости. Так ему казалось, во всяком случае.
Ларсен был одинок. Вот что было плохо.
Его нельзя было испугать покушением на жену, детей, родителей.
И он был достаточно обеспечен, чтобы не искать легких денег.
Говорят, человек богат не тогда, когда у него много денег, а когда ему хватает тех, что у него есть.
Ларсену хватало.
На том и расстались.
Но Поль перестраховался и, стерев отпечатки пальцев, выбросил аппарат. После чего быстрой спортивной походкой направился к мосту, ведущему к замку Святого Ангела.
«Шанс не велик, но могли засечь», — подумал он.
Однако Ларсену и в голову не пришло обращаться в итальянские силовые структуры с рассказом о посулах и угрозах. Без них ведь не обходился ни один матч. Причем сколько среди звонивших было блефующих тиффози, сколько сумасшедших, а сколько реально способных и заплатить сотню тысяч долларов, и убить близких — сказать всегда было непросто. Судья считал такие звонки издержками производства, некими неудобствами, которые приносила ему непростая, но любимая работа.
На правом берегу Тибра, вблизи замка, начиналась виа делла Кончилиацоне, подводящая к площади и собору Святого Петра.
На необозримом пространстве пьяцца Сан-Пьетро, среди множества фасадов нарядных домов, затерялся узкий фасад четырехэтажного здания, в котором располагался сравнительно некрупный банк «Банк ди Сан-Пьетро».
В банке знали этого седого господина (именно в таком виде обычно представал перед служителями банка Поль): приветливо поздоровавшись с ним (Поль считался солидным клиентом), клерк принял для перевода на счет банка «Пьомбо» сумму в 200 тысяч американских долларов, в качестве обеспечения получив чек.