Гладиаторы «Спартака»
Шрифт:
— Какое счастье, что существует плюрализм мнений! В результате выигрывает третий, то есть я. Наконец-то мы вдвоем, вечер, тишина....
— Увы, он ждет в машине, припаркованной напротив музея....
— Так там парковка запрещена!
— Он у меня достаточно богатый человек.
— Это не в укор мне, «бедному»?
— Ах, мой друг, неужели вы думаете, что, оставшись наедине с мужчиной, я заранее не поинтересовалась, сколько он зарабатывает за год?
— И сколько же я «зарабатываю»? — рассмеялся Каменецкий.
— Книгами — немного, в музее — копейки. Но вы считаетесь одним из ведущих московских экспертов. И в этом качестве ваш годовой заработок оценивается специалистами в 60 тысяч долларов.
— Надеюсь, специалисты эти — не из налоговой инспекции?
— Нет, это мои друзья. В свое время они оценивали наши иконы, когда мы готовили первую выставку «Живопись Карелии» в Финляндии.
— Ну, коли разговор вошел в профессиональное русло, вернемся в нашим «баранам».
— Скорее, к «золотым тельцам», к денежным эквивалентам двух выдающихся творений человеческих рук, которыми мы решили наконец обменяться.
— Ну, вы понимаете, Натали, что даже при наличии официальных оценок экспертов, говорить о каком-то равенстве, паритете очень сложно.
— Слава Богу, Лазарь Моисеевич, «живые» деньги в нашем договоре и не фигурируют. Нам важно договориться, что сумма страховки будет равной.
— Я уверен, что с этими работами ничего не случится. Их повезут под надежной охраной в специальных автомобилях до вокзалов, там их, опять же под надежной охраной, в отдельных купе, привезут на поездах — одну в Москву, другую в Петрозаводск. Там работы встретят, опять же с вооруженной охраной, и в специальных машинах отвезут в музеи: шансов у похитителей в дороге практически нет.
— Но и во время экспонирования, — мы договорились, что не будем экономить на охранных системах: металлическая плюс лазерная решетка, постоянные охранники круглые сутки, система в нашем музее обновлена — прямая связь с местным отделением милиции, которое в двух кварталах от музея. Кстати, и само Министерство внутренних дел в двух кварталах. Да я сама буду спать на рогожке возле картины, если понадобится!
— Ну, вас-то от поклонников никакая охрана ни спасет!
— Как и вас никакие лазеры не удержат.
— Лазер Лазарю глаз не выклюет, — рассмеялся Каменецкий.
Он взял в левую руку один слайд со стола, в правую — второй, словно бы, все еще не решаясь сделать выбор, всмотрелся в них, пользуясь удачно падающим светом старинного светильника.
Один слайд был сделан с иконы «Чудо Георгия о змие» ХVI века из Петрозаводского музея изобразительных искусств, второй — с картины Лукаса Кранаха Старшего из коллекции Государственного музея изобразительных искусств имени А.С. Пушкина в Москве.
Каменецкий вставил слайды в два аппарата и воспроизвел цветные изображения уникальных работ на двух висевших на книжном стеллаже экранах.
Святой Георгий в темных одеждах, золоченой кольчуге, с развевающимся красным плащом сидел на белоснежном коне. Конь поднял копыто, готовясь опустить его на пасть поверженного змия. Но в этом уже не было необходимости, — копье Святого Георгия пронзило горло змия. Святой был написан на ярко-желтом фоне, что считалось приемом уникальным, почти не встречавшимся в мировой иконографии.
— Большая работа, 215 на 103, — задумчиво заметил Каменецкий.
— И ваша работа — примерно такого же размера. Я вообще считаю, что для Выставки одной картины нужно брать большие работы. Плюс какие-то икебаны. фон.... Экспозиция займет часть зала, так чтобы было удобно продумать движение посетителей к работе и от нее. У нас в музее анфилада залов позволяет сделать такой интерьер.
— А у нас это совпадет с экспозицией деревянной скульптуры, большая икона Святого Георгия окажется в центре и не будет иметь цветовых конкурентов.
— "Чудо Георгия о змие" конкурентов не боится, — с гордостью заметила Наталья Романченко.
— Откуда она?
— Из часовни в селе Коккосерви Пудожского района.
— В этом районе я бывал — на Колгострове, лет пятнадцать назад, молод был, романтичен. Мы там с одной девушкой жили на острове рядом с Ильинским погостом и знаменитым монастырем. А икону эту видел у вас в музее мельком.
— Хороша?
— Хороша. Ее Юрий Жариков реставрировал?
— Да. Наша экспедиция вывезла икону в середине 60-х годов. А реставрировали ее уже в Государственном русском музее Жариков, Перцев и Ярыгин.
— Имена... для тех, кто понимает.
— С определенной долей допуска можно предположить, что автор иконы, выдающийся мастер «северного письма», жил в одно время с гением Северного Возрождения Лукасом Кранахом Старшим.
— Икона датируется началом ХVI века, а картина Кранаха «Венера и амур» более точно — 1509 годом. Но в общем — допущение в пределах правил.
— Наша икона уникальна и по колориту, и по размерам, и по композиции.
— А наш Кранах — это первое из известных нам в немецкой живописи изображение обнаженной женской натуры. И в творчестве Кранаха — это первая Венера.
— Красивая фигура...
— Чем-то вашу напоминает! — не удержался от комплимента Каменецкий.
— Нy, вы меня еще обнаженной не видели,... — кокетливо улыбнулась Наталья Ивановна.
— Ловлю на слове «еще». Домыслил, — рассмеялся Каменецкий.
— У вас с Кранахом вкусы общие — любите рослых женщин?
— "Венера" Кранаха не просто рослая, какая грудь, плечи, лоно....
— Ну-ну, мы отвлеклись немного.
— Если вам угодно вести профессиональный разговор, не сбиваясь на светскую беседу, вот вам вопрос: что общего у Кранаха и мастера «Чуда Георгия о змие»?