Гладиаторы
Шрифт:
– Старина, есть более лёгкие способы покончить счёты с жизнью, чем говорить им такое.
– Я уволен?
– Ещё чего?! Хочешь бросить меня одного с этими шакалами? Отправишься с инспекторской проверкой на юг, а я сообщу комиссии сената, что у тебя был нервный срыв, и ты находишься на лечении. Мы с тобой слишком давно копаемся в этом дерьме, чтобы я позволил себе разбрасываться проверенными кадрами. Тем более, сейчас. Лучше скажи, что слышно о том парне, которого ты отправил через северную границу к русским?
– Ничего. В угоду этим снобам я вынужден был отправить его практически на верную смерть.
– Согласен. В своё время русская военная разведка доставила нам не мало хлопот. Что планируешь делать дальше?
– А что тут можно вообще планировать?
– удивлённо пожал плечами Саллеван. – Нужно дождаться результата от наших умников, и тогда уже придумывать какие-то ходы. Самое паршивое, что нам толком даже не известно, как воюют с пришельцами остальные.
– Согласен, такие вещи нам бы узнать не помешало.
– Хотите отправить в Россию одну из оставшихся девчонок?
– А смысл? База подготовки уничтожена, связи нет. Это, конечно, была глупость несусветная, отправлять человека на такое дело, но сам понимаешь, приказ есть приказ.
– Даже если он откровенно глуп?
– неожиданно спросил Саллеван. – Знаете, я столько лет выполнял самые разные приказы, что неожиданно понял. Никто из наших бонз, толком не знает, что, как и когда нужно делать. Комиссия сената по безопасности! С ума от счастья сойти можно. И хоть бы один из этих болванов понимал, о чём идёт речь. Чего стоит забросить в другую страну хотя бы одного агента. Не говоря уже о том, чтобы получать от него регулярную, и точную информацию.
– Ты чего вдруг развоевался, старина?
– удивлённо спросил директор.
– Устал. Эта война лишила нас всего, что было наработано с таким трудом. Мы слепы, глухи, и почти беззубы. А эти придурки ведут себя так, словно ничего не произошло, и всё осталось так, как было до войны. А мы даже приличные документы изготовить не можем. Базы нет. Вот так, - устало закончил Саллеван и, не спрашивая разрешения, уселся в одно из роскошных кожаных кресел, стоявших у директорского стола.
– Выпьешь со мной?
– неожиданно спросил директор, доставая из ящика стола бутылку скотча и два стакана.
– А нам теперь только и остаётся, что надраться до синих чертей, взять автоматы и, выйдя на улицу, начать палить во всё, что движется. Может, хоть одну тварь пристрелим, - с отчаянием обречённого ответил Саллеван.
– Похоже, тебе и вправду в отпуск пора, - покачал головой директор, передавая ему стакан. – Остановись, старина. Ты уже не в кабинете сенатора.
– Извините, сэр. Просто, я ума не приложу, как нам быть дальше. А самое паршивое, что мы никак не можем выяснить, что это за твари и что им от нас надо. Даже те захваченные ксеносы, что случайно оказались в наших подвалах продолжали молчать. Не смотря на все наши усилия. Один дурацкий свист, и всё.
– Скажу тебе откровенно, Смитти, у меня почему-то сложилось стойкое убеждение, что мы что-то упускаем. Не знаю, что, но упускаем. На данном этапе, мы смогли выработать самую приемлемую тактику борьбы с пришельцами. Отслеживаем каждую высадку и мчимся встречать их шатлы. И на данном этапе, это всё, что мы можем.
Но если случается так, что мы опоздали, то вся группа просто гибнет. Мы слишком дорого платим за шкуру каждого ксеноса. Должен быть способ обнаруживать их. Должен. А самое неприятное, что наши умники так и не смогли понять, что означает этот свист. Мы не знаем их языка, и никак не можем толком допросить пленных.
– Именно об этом я и говорю. Мы сделали всё, что могли. Добыли образцы оружия, пленных, а результата нет. Эти ублюдки топчутся на месте и только руками разводят; мало данных, сэр, не можем найти подходящий ключ, - передразнил Саллеван кого-то.
– Зато уже успели найти пару новых сплавов, добываемых только в вакууме.
– Идиоты! Если мы проиграем эту войну, они сами превратятся в полный вакуум, - зарычал Саллеван, от ярости расплёскивая виски.
– Побереги напиток, такого уже не делают, - с мрачной усмешкой проворчал директор. – Тут один фанатик от науки договорился до того, что якобы эти твари общаются ментально. В смысле, передача мыслей на расстоянии. Его, конечно, подняли на смех, и просто выставили из зала совета, где он осмелился это заявить, но я всё больше прихожу к тому, что в его словах есть рациональное зерно. Но как это проверить?
– А с чего он вдруг вообще так решил?
– задумчиво спросил Саллеван.
– Понятия не имею. Поговорить мне с ним так и не дали. Его вывели из зала, и куда он потом делся, не известно.
– Нужно найти его, - решительно ответил Саллеван.
– Зачем?
– не понял директор.
– А если на минуту предположить, что он прав, и эти твари действительно общаются ментально? Ведь существуют же люди, которые могут улавливать чужие мысли, так почему бы ксеносам не общаться таким образом?
– Звучит, как бред сумасшедшего, но удивительно логично, - нехотя проворчал директор. – Ладно, отправляйся на юг, а я прикажу пока найти этого парня.
– Чёрт, как же всё не вовремя, - вздохнул Саллеван.
– Сам виноват. Думать нужно, кому и что говоришь, - беззлобно огрызнулся директор. – А если между нами, то русские поступили абсолютно правильно. В военное время, управлять должны военные, а не кучка надутых, словно индюки снобов.
Саллеван с кривой усмешкой кивнул и, отсалютовав директору стаканом, в два глотка допил скотч. Вернувшись к себе в кабинет, он успокоил Бекку, пообещав ей поработать ещё немного, и вызвав начальника службы охраны, приказал готовить группу сопровождения для долгой поездки на юг.
Сидя под арестом в своей клетке, Джесси откровенно наслаждался обществом своих тюремщиков, болтая с ними буквально часами. Очень скоро, он и сам заметил, что его познания в русском языке значительно улучшились, и он запросто может поддерживать беседу на любую предложенную тему.
Иногда, отвечая на вопросы седого мужика, что так легко расколол его на первом допросе, он ловил себя на восхищении той виртуозностью, с которой тот вытягивал из него необходимые сведения. Будучи профессионалом, он отлично знал, что в данной ситуации заработать жизнь может только одним способом, отвечая на все заданные вопросы.