Гладиаторы
Шрифт:
– Он, по-моему, вообще больше никак не будет, - усмехнулся капитан.
– Мы старались, - в тон ему ответил Матвей, и генерал, услышав его ответ, от души расхохотался.
– Всё, братцы. Валите домой. Надоели, видеть больше ваши рожи не могу, - сквозь смех приказал он.
Улыбнувшись в ответ, бойцы не спеша, направились к своему УАЗику. Бросив на Мишу задумчивый взгляд, Матвей неопределённо пожал плечами, и спросил:
– Ну, наши рожи ему вполне надоесть могли, а на твою маску-то он чего взъелся? Может, тебе её постирать надо?
Услышав его слова, капитан просто зашёлся от хохота. Услышав его громогласное ржание, бойцы, дисциплинированно сидевшие в машине принялись удивлённо переглядываться, с подозрением поглядывая на своего командира. Усевшись на сидение, Матвей с усмешкой покосился на всё ещё хохочущего капитана и, повернувшись к водителю, коротко скомандовал:
– Домой.
Кивнув, водитель запустил двигатель, и старый рыдван, гремя и поскрипывая, покатил в сторону деревни. Кое-как успокоившись, Миша с размаху хлопнул Матвея по плечу, едва не смахнув его на пол, и повернувшись к своим бойцам, сказал:
– Завтра в поиск, парни. Так что, ночевать будем в деревне.
– Слава те господи! Неужели отпустили?
– проворчал один из бойцов.
– Его благодарите, - кивнул на Матвея капитан. – Да ещё вот эту зверюгу. Сами видели, что они сегодня устроили. Не знаю, что уж он там генералам наговорил, но Лоскутов нас завтра в поиск отправляет.
Бойцы заметно оживились, в полголоса обсуждая будущий день. Пользуясь тем, что внимание бойцов было отвлечено от него, Матвей откинулся на борт машины и, прикрыв глаза, принялся вспоминать их с генералом разговор. Его очень неприятно царапнул тот факт, что генерал считал его неуправляемым монстром, которому самое место в дурдоме, и если бы не война, он бы с удовольствием туда Матвея и отправил.
Почувствовав его настроение, Рой положил тяжёлую башку ему на колени, и Матвей, автоматически погладив его, услышал:
– Ты хороший. Я не работать с другим.
Эта короткая, обрывисто сказанная фраза пронзила Матвея, словно пуля. Усталость, напряжение, злость, пережитые за этот длинный день, смешались в один жуткий коктейль. Спазм, перехвативший горло проводника заставил его судорожно вздохнуть. Матвей боялся открыть глаза, чувствуя, как под плотно сжатыми веками закипают слёзы.
– Ты чего, братишка?
– насторожено спросил капитан, наклоняясь к Матвею.
– Ничего, Миша. Всё в порядке, - тихо ответил Матвей, усилием воли сдерживая себя.
– Своих что ли вспомнил?
– не унимался капитан.
– Ага, - кивнул Матвей, решив не вдаваться в подробности.
Не объяснять же этому громиле, никогда в жизни не имевшему дело с собаками, что его только что пожалел его собственный пёс, откровенно сказав, что любит его. Для таких, как Миша, подобные отношения были чем-то странным, если не сказать хуже. Нет, он, безусловно, принимал все плюсы и хорошие стороны подобного симбиоза, но влезать в него лично, увольте.
– Бывает, - тем временем продолжал гудеть Миша. – Я вот стариков своих потерял. До сих пор простить себе не могу, что не увёз их из города. Всё некогда было. Крутился, как белка в колесе. То одно, то другое, а сейчас, как назад оглянешься, ведь ерунда всё была. Лучше бы стариков на дачу увёз, глядишь, и живы бы были.
– Знал бы, где упадёшь, - вздохнул Матвей, медленно приходя в себя.
– Это точно, - кивнул в ответ капитан. – Слушай, может вечером посидим, отметим наше избавление от головастиков и тому подобной напасти?
– спросил он, звучно щёлкнув себя по горлу.
– Шило?
– с лёгкой улыбкой спросил Матвей.
– Обижаешь братишка. Конинкой побалуемся. Мы тут месяца четыре назад один магазин зачищали, а там, в подвале, куча ящиков не разбитых стоит. Ну, мы с ребятами и позаимствовали немного. Не пропадать же добру.
– Паленый, небось, - проворчал Матвей.
– Ну ты и привереда?! Настоящий. Магазин фирменной торговли. Там подвалы глубокие, для сохранения температурного режима. Даже ящики фирменные. Вот кое-что и уцелело.
– А нас за задницу не возьмут, за такие шутки? Под мародёрство подвести запросто можно.
– А кто подводить-то будет? Прокурорские что ли? Так они нас как огня боятся. У самих рыло в таком пуху, что за всю жизнь не отмыться. А тару мы завтра в развалинах похороним. Так что? Заведёмся?
– с явным азартом поинтересовался капитан.
– Да и хрен с ним. Давай, - решительно кивнул Матвей. – Я на себя уже столько навешал, что от пары бутылок конины, ни холодно, ни жарко.
– Да брось ты, - отмахнулся Миша. – Прокурорские от тебя сами теперь шарахаться будут. Им очень серьёзно указали, чтобы держались от вас обоих подальше.
– С чего это вдруг?
– растерялся Матвей.
– А с того, что ваша пара лучше всех работает. Показатели такие, что аж зашкаливают. Я краем уха слышал, как Лоскутов проверяющему докладывал.
– Кстати о птичках. Что это за гусь был, не знаешь?
– Какой-то генерал-лейтенант. ФИО, мне не известно. Сам понимаешь, в нашем деле, не сообщили, значит, и знать не положено. Знаю только, что это лицо, очень приближённое к самым верхам. Да ладно, уехал, и хрен с ним.
– Как-то ты не очень правильно ко всему этому относишься, - задумчиво протянул Матвей.
– Всё просто, братишка. Устал я от всех этих приседаний и реверансов. Я боевик, а не дипломат. Моё дело стрелять, минировать, уничтожать, а не перед начальством трепака выплясывать. Уволить не уволят, а в нашем деле, и день-то пережить, проблема, куда уж планы строить.
– Согласен. Ладно, тогда давай жить, как в последний день, и гори оно, всё, синим пламенем, - усмехнулся в ответ Матвей.
– Вот это по-нашему, - рассмеялся Миша, наградив его ещё одним увесистым шлепком по плечу.