Гламорама
Шрифт:
— Виктор, в тот вечер ты был просто душой компании, — говорит Эдгар. — Действительно. Тут не о чем плакать. Боже, тебе удалось помириться с Дамьеном, клуб пользуется обалденным успехом, и…
— Эдгар, прошу тебя, перестань.
Адреналин бурлит в моей крови, я шарю в кармане, нахожу две таблетки ксанакса, закидываю их в рот, откидываю голову назад. Затем выхватываю фужер из рук Эдгара и выпиваю его так поспешно, что закашливаюсь.
— Вы с Дамьеном обсуждали перспективы открытия еще одного клуба, — говорит Эдгар. — Где-то в Трайбека,
— Эдгар, — говорю я, наклоняясь к нему и тяжело дыша. — По-моему, это все-таки был не я.
— Ну, кто бы это ни был, он… — Эдгар морщится и слегка отодвигается от меня. — Очень хорошо воспитан… э-э-э, Виктор, мне сейчас пора бежать, увидимся после. До скорого, Виктор.
И с этими словами он растворяется в вакууме вечеринки.
Мне жарко, несмотря на то что при каждом выдохе пар клубами вырывается у меня изо рта, и «По ту сторону» — надпись из моего сна — висит, мерцая и электрически жужжа, над гостями под самым потолком. Такое впечатление, что все люди в этой комнате находятся здесь по меньшей мере уже десять часов.
— Зачем ты пугаешь людей, Виктор? Глупое развлечение, — говорит мне оператор Феликс, внезапно возникая передо мной, одетый в ядовито-зеленый пиджак с маленькими погончиками. Затем он подмигивает мне, очевидно подавая знак, что здесь следует моя реплика. Я пытаюсь вспомнить ее, но у меня ничего не выходит.
— Да, пожалуй, — удается мне выдавить.
Режиссер, которого я не заметил, тоже возникает передо мной и мрачно взирает на меня.
— Звездный вечер, — произносит он.
— Что? — переспрашиваю я, а затем добавляю: — Да, пожалуй.
— Что-то не в порядке? — спрашивает режиссер. — Тебя что-то беспокоит, Виктор?
— Да нет, э-э-э, я просто слегка перевозбужден.
— Да, тебе ко многому приходится привыкать, верно?
— Да уж, — киваю я. — И из-за этого у меня пошаливают нервы.
— Виктор, — начинает режиссер.
— Да?
— С кем ты недавно вступал в контакт? — спрашивает он. — Разумеется, кроме тех, кто живет в доме?
— Э-э-э… ни с кем, — пожимаю я плечами. — Я был… один.
— А что тогда случилось в Лувре сегодня утром? — внезапно спрашивает Феликс. — Даймити, ассистент продюсера, сказала мне, что тебя преследовала какая-то съемочная группа.
— Даймити несет какую-то чушь, — говорю я, почувствовав, что ко мне внезапно вновь вернулся голос. — Несмотря на то что она… по-своему… вообще-то замечательный… — я сглатываю слюну — …э-э-э, человек.
— Нам бы хотелось также знать, что случилось с актером, игравшим Сэма Хо, — внезапно продолжает режиссер. — Не можешь ли ты нам подсказать, куда он подевался?
Это имя — Сэм Хо — звучит знакомо, и на какой-то миг моя память возвращает меня в тренажерный зал в подвале лондонского дома, Джейми визжит, Бобби в лыжной маске, Брюс держит нож, кровь и провода, мигающее освещение, выпотрошенный манекен, вечеринка, на которую мы отправились на следующий вечер, и девушка, которая проигнорировала меня на этой вечеринке.
— Я не хочу говорить о… э-э-э, прошлом, — выдавливаю я с трудом. — Давайте сосредоточимся на на-на-на-стоящем.
— Ты последний, кто его видел, после того, как вы покинули «Pylos», — говорит Феликс. — После того как ты вышел из клуба, ты должен был ждать его в лимузине.
Пауза.
— Ну, — начинаю я. — Вы беседовали с водителем?
— Его мы тоже не смогли найти, — говорит режиссер. — Что случилось той ночью, Виктор?
— Виктор, скажи нам, вернулся ли ты домой в ту ночь вместе с Сэмом Хо? — спрашивает Феликс. — Это очень важно, так что постарайся вспомнить.
— Нет, я вернулся один, — выдавливаю я с усилием и краснею.
— Ты лжешь! — перебивает меня режиссер.
— Я оскорблен этим замечанием до самой глубины души.
— О Боже! — фыркает режиссер.
— Виктор, — начинает Феликс очень спокойным голосом, в котором тем не менее звучит сдержанная угроза. — Что случилось с Сэмом Хо в тот вечер после того, как вы оба покинули «Pylos»?
— Ну, он… он начал ко мне приставать…
— Куда вы поехали? — спрашивает режиссер, нависая надо мной. — Почему вы не остались стоять перед клубом? Съемочная группа ждала вас снаружи. Они сказали, что вы сразу кинулись к лимузину. А затем сорвались с места так, что только шины засвистели.
— Неужели вы на самом деле ожидаете, что я сейчас сделаю какое-нибудь сенсационное заявление насчет того, куда… о Боже!
— Куда вы отправились?
— Не знаю, — мямлю я. — Мы… мы решили прокатиться… Сэм попросил… и мы… стали кататься… в другой клуб поехали, наверное. — Я морщу лоб, делая вид, что пытаюсь вспомнить. — Я плохо помню…. По-моему, Бобби попросил меня привезти его к нам в дом, но…
Феликс и режиссер обмениваются быстрыми взглядами.
— Постой, — говорит режиссер. — Бобби попросил тебя привезти Сэма в дом?
— Ага, — говорю я.
Проследив глазами направление взгляда Феликса, я замечаю, что он смотрит на Бобби, стоящего на другом конце комнаты.
Бобби выглядит свежим и спокойным; он подносит огонь к сигарете, которую держит в руке Камерон Диаз, и бросает взгляд на меня, затем замечает, с кем я беседую, очень непринужденно проходится глазами по мне вторично и тут же бросает компанию, с которой болтал, — но я не могу понять, кто в этой компании, потому что у меня внезапно начинает мутиться в глазах.
— Но этого не было в сценарии! — восклицает Феликс. — Этого стопроцентно не было в сценарии!
— Но почему Бобби хотел, чтобы ты привез Сэма Хо в дом, Виктор? — очень спокойным тоном спрашивает меня режиссер.
Я лишь беспомощно пожимаю плечами, замечая при этом, что рукав моего черного пиджака сплошь усыпан конфетти.
Рука Бобби опускается на мое плечо, и он говорит, улыбаясь во весь рот, режиссеру и Феликсу:
— Мне нужно кое о чем переговорить с нашим мальчиком. Можно, я отведу его в сторонку?