Гламорама
Шрифт:
И тут что-то внезапно озаряет меня. Мрачное воспоминание.
— Шляпка, — говорю я. — Шляпка оказалась у них.
Палакон бросает взгляд на двойника Кристиана Бэйла, затем вновь переводит его на меня.
— Что вы хотите сказать? — спрашивает он неуверенно.
— У них оказалась шляпка, — говорю я. — Та, что вы просили меня привезти.
— Да? — задумчиво переспрашивает Палакон. — Объясните, что вы, собственно говоря, имеете в виду?
— Я нашел шляпку, которую Лорен Хайнд дала мне, — говорю я. — Она оказалась в их ванной.
— Ничего не понимаю, — говорит Палакон. — Вы дали ее им?
— Нет. Я не давал.
— Но… — Палакон ерзает в кресле, пока наконец не расправляет спину и не садится прямо.
В воздухе повисает какое-то новое, зловещее предчувствие.
— Что вы имеете в виду? Как она оказалась у них?
— Я не знаю, — говорю я. — Она исчезла из моей каюты на «Королеве Елизавете II», — говорю я. — Я нашел ее час назад в ящике у них в ванной, — говорю я.
Палакон встает и начинает расхаживать, нахмурившись. На его лице явно написано, что это обстоятельство меняет все.
Двойник Кристиана Бэйла стоит, наклонившись и упершись руками в колени, и пыхтит.
Все внезапно начинает видеться под другим углом, границы между кадрами стираются, и выглядит это жутковато.
— Палакон? — спрашиваю я неторопливо. — Почему эта шляпка имеет такое значение?
Ответа не следует.
— Почему Лорен Хайнд дала мне эту шляпку? — спрашиваю я. — Почему она имеет такое значение, Палакон?
— А кто говорит, что имеет? — спрашивает Палакон раздраженно-рассеянно, продолжая расхаживать по номеру.
— Палакон, — вздыхаю я. — Я не знаю, кто я такой, но уж точно не идиот. — Теперь и я тоже так испуган, что мои нервы начинают сдавать.
— Мне нужна помощь. Вы должны помочь мне выбраться отсюда. Мне уже наплевать на деньги. Они убьют меня. Я серьезно, Палакон. Они убьют меня.
В панике я скрючиваюсь на краю постели, представив свой труп, лежащий на пляже, — кому-то показалось, что так будет «эффектнее», — дует легкий бриз, середина дня, чья-то фигура скрывается в скалах.
— Меня здесь даже не должно было быть — сраный боже! — меня здесь даже не должно было быть!
— За вами никто не следил? — говорит Палакон. — Пожалуйста, успокойтесь, мистер Вард.
— Я не могу, — завываю я, все еще скрючившись и раздирая на себе одежду. — Я не могу, не могу, не…
— Мистер Вард, у вас есть кто-нибудь, на кого вы можете положиться? Кто-нибудь, с кем бы мы могли связаться?
— Нет, нет, нет, никого у меня нет…
— А ваша семья? Ваши родители? Может быть, связаться с ними? Может быть, они помогут вам деньгами? Им известно, где вы находитесь?
— Нет, — шепчу я. — Моя мать умерла. Мой отец… я не могу втягивать моего отца во все это.
Палакон внезапно перестает расхаживать по номеру.
— Почему? — спрашивает он. — Возможно, если вы позволите нам связаться с вашим отцом, он приедет сюда, и мы решим вместе с ним, как вытащить вас из всей этой истории…
— Палакон, о какой истории речь? Что это значит — «история»? И я не могу, не могу втягивать моего отца…
— Но, Виктор, почему вы не можете, как вы выражаетесь, «втягивать» вашего отца?
— Палакон, ничегошеньки ты не понимаешь, — шепчу я.
— Мистер Вард, я пытаюсь помочь вам…
— Я не могу, не могу, не могу…
— Мистер Вард! — кричит Палакон.
— Мой отец — сенатор США, — кричу я в ответ, глядя ему прямо в лицо. — Мой отец — гребаный сенатор США. Вот почему я не могу его втягивать, Палакон! — ору я. — Понял? Ты понял?
Палакон молча выслушивает это. Слегка встревоженный, он задумывается, прикрыв глаза. Волны облизывают труп, лежащий на берегу, а вдалеке смуглые мускулистые серфингисты мчатся на гребне зеленой волны под палящим солнцем, стоящим в самом зените, а вдалеке за ними остров — валуны, лесные заросли и старая гранитная каменоломня, запах соли, и на этом острове еще одна фигура скрывается в скалах, а затем наступает ночь.
— Так ваш отец — Самуэль Джонсон? — спрашивает Палакон.
— Да, — цежу я, с ненавистью глядя на него. — Неужели вы не знали этого, когда впервые вступили в контакт со мной?
— Нет, не знали, — говорит Палакон тихо и даже как-то виновато. — Но теперь (тут он прочищает горло) я все понимаю.
— Ничего-то ты не понимаешь, — говорю я невпопад, покачивая головой, словно упрямый ребенок. — Ничего-то ты не понимаешь.
— Виктор, нет никакой нужды объяснять мне, кто ваш отец, — говорит Палакон. — Мне кажется, что я все-таки понимаю. — Он снова делает паузу. — И именно поэтому я также понимаю, что из-за данного обстоятельства ситуация становится гораздо более… э-э-э… деликатной.
Я начинаю хихикать:
— Деликатной? Ситуация становится гораздо более деликатной?
Я перестаю хихикать и всхлипываю.
— Виктор, мы можем помочь вам, я думаю…
— Я в западне, в западне, в западне, и они меня убьют…
— Мистер Вард, — говорит Палакон, становясь рядом с кроватью на колени и склоняясь ко мне. — Прошу вас, мы вам поможем, но…
Когда я пытаюсь обнять его, он мягко отталкивает меня.
— …но вы должны вести себя так, словно ничего не произошло. Вы должны делать вид, что ничего не знаете. Вы должны продолжать играть в эту игру, пока я что-нибудь не придумаю.
— Нет, нет, нет…
Палакон делает знак двойнику Кристиана Бэйла. Я чувствую, как на мои плечи опускаются руки. Слышен чей-то шепот.
— Палакон, мне страшно! — всхлипываю я.
— Не бойтесь, мистер Вард, — говорит Палакон. — Мы знаем, где вы находитесь. Тем временем я должен кое-что выяснить. Мы вступим с вами в контакт…
— Только будьте осторожнее, — говорю я. — Все прослушивается. Везде провода проведены. Все снимают на камеры.
Мне помогают подняться на ноги. Я цепляюсь за Палакона, пока меня ведут к дверям.