Глава клана. том 2
Шрифт:
Не – я внял, что их реальная стоимость практически равна бесконечности для знающих людей и что они – даже круче веточки, принесённой первопроходцами из плана стихии «Дерево». Но вот сама церемония представлялась мне фарсом из разряда: «Кто богаче тот и в дамках»!
Мнение моё изменил всё тот же Зиновий Семёнович, во время нашего короткого разговора. Старик просто посетовал, что мы не смогли привести с собой «Игнис», потому как тогда, вся эта ерунда с испытаниями уже бы закончилась и все могли бы приступить к своим непосредственным обязанностям. И вот тогда я на какое-то время серьёзно задумался. Но не над тем – что же такое на самом
Ну а сегодня утром, после мыльно-рыльно-сексуальных дел, тётка Марфа вдруг объявила мне, что «подарком», станут не те фигурки которые мы приволокли с собой, а странное хрустальное яйцо, извлечённое из гигантского змее-человека. Хоть и выглядело оно, не как какой-то супер-брильянт, а словно обычный кусок искусственного хрусталя, к тому же чуть мутноватого. Да и живица в нём не просто отсутствовала… оно вообще ощущалось как пустое место в отличии от настоящих скальных пород или тем более их имитаций создаваемых чародеями стихии «Земля»!
В общем – такая смена планов почему-то заставляла меня нервничать. Хотя, казалось бы, было бы из-за чего, но одно только недавнее упоминание «Игниса» уже как-то настраивало на нехороший лад, предвещая какие-то проблемы.
Именно с такими невесёлыми мыслями, я и вошёл в Дом Собраний. Что я мог сказать по поводу «элитной» части Тайного посада, попасть в которую вчера нам с Ленкой никто бы не дал и куда заселили Новгородцев и Казанцев? Красиво, да и только. Поколения и поколения самых талантливых Бажовых из века в век трудились над этим местом, однако рассматривать шедевры, вышедшие из-под их рук, у меня сейчас не было ровным счётом никакого желания. Я, слегка загрузившись, подспудно готовился к проблемам. И они, конечно же, не замедлили проявить себя.
Для начала, меня просто попытались забыть. В огромном круглом зале-амфитеатре, где должна была состояться «Церемония», собралось множество народу. Это было конечно не всё население Тайного посада и даже не половина, но большинство ранговых чародеев, чаровников и кудесников, насколько я знал, присутствовало на трибунах, в то время как на своеобразной сцене возвышалось пять каменных кресел, уже занимаемых Старейшинами.
Помимо знакомого мне Зиновия Семёновича, довольно комфортно устроившегося посередине, остальные старые пердуны, выглядели словно бы карикатуры злобных стариканов-интриганов, нарисованные под один шаблон. И неважно в общем-то, была ли у одного из этих сухопарых Бажовых козлиная бородка или длинная и ухоженная аж до колен. Складывалось впечатление что главные ипокатастимы специально выбирали на роль представителей таких людей, которые в старости выглядели как сушёная вобла с загостившимся носом и пронзительным взглядом ничуть не побледневших от возраста глаз.
Перед помостом, был установлен чуть изогнутый дугой длинный стол, покрытый алой, как мне показалось, бархатной скатертью, ну а дальше, уже, перед трибунами, стояли мы. И в данном случае я имел в виду, четыре разрозненные и целенаправленные разделившиеся группы сопровождающих во главе с соискателем.
Из невидимых снизу ниш, вдруг заиграла музыка. Что-то древнее, но похожее на марш, с трубами и барабанами иногда прерываемое то ли одинокой флейтой, то ли вообще свирелью. Наконец из неприметной двери появился улыбчивый мужчина с большим свитком в руках, одетый в традиционный древний Бажовский тулуп глубокого тёмно-зелёного цвета с белоснежным овечьим мехом на отворотах и завёл такую долгую и нудную речь, что казалось он хотел взять, да и усыпить как наблюдателей на трибунах, так и нас – участников.
В двух же словах, всё сводилось к тому, что мы самые-самые, а все остальные нам просто завидуют. Ну или как-то так. Впрочем, если я правильно понял суть идеологии любых чародейских кланов, он всё говорил правильно и только моё воспитание простеца, а так-же, нервы и неприятное предчувствие, просто не давали мне проникнуться озвученными лозунгами. В то время, как остальные, даже мои спутники кроме фиолетовоглазки, которая просто не понимала о чём говорят, вполне себе комфортно себя чувствовали в этом театре самовосхваления.
– … И сейчас, я говорю за новую, свежую кровь, что должна возглавит нас на пути к Бездне или Ирию, – взревел конферансье, а по другому я роль данного индивидуума и назвать то не мог.
«И так! В правом, верхнем углу гладиаторского ринга…» – мысленно продолжил я.
– Приди же Хердвиг, Князь Хёльмгарёрский! – почти прорычал ряженный, после чего к столу особо не торопясь от одной из групп.
Он был одет в тёмный кожаный плащ поверх тёмно-синего, дорогого мундира в котором без труда можно было опознать почти такую же как у меня боевую форму. Я бы даже сказал, что мы были в этом похожи, потому как я так же не смог расстаться с полюбившимся мне пальто-плащом, как бы на меня не ругались сегодня Лена и тётка Марфа. Только мой всё равно оставался бежевым, да и у Хердвига были чисто Бажовские русые волосы в которых к тому же были заплетены несколько косичек.
– Хозяйка, – медленно произнёс новгородец, остановившись перед столом опустив на него нечто выглядящее как идеальный белоснежный куб. – Прими же мой дар и яви свою волю… А если кто хочет бросить мне вызов – то пусть сделает это прямо сейчас!
Ритуальная фраза была сказана и никто ему не ответил. Нас, других конкурентов она не казалась, потому как мы и так бросали ему вызов. Здесь был вопрос к людям со стороны, как в свадебном ритуале у простецов, когда жрец, призывает смелых воспротивиться выбору влюблённых под ветвями священного древа или умолкнуть навеки.
Куб охватило золотистое сияние, и местный конферансье тут же выкрикнул, что «подарок» принят. После чего, Хердвиг не оборачиваясь, просто ушёл в распахнувшиеся за спинами Старейшин, до того невидимые врата. Просто перенёсшись «Изумрудной жар-птицей» за спину Зиновию Семёновичу. Но естественно не атаковал его, а элегантно развернувшись на каблуках просто поспешил пройти сквозь мерцающее в завесе марево, чтобы просто телепортироваться прямиком к своей группе поддержки тут же взорвавшейся радостными криками.
С Ханшей Абызбикой, девушкой лет восемнадцати, даже выглядевшей словно бы натуральная злая стерва, история полностью повторилась. Надо сказать эта моя конкурентка была почти настоящей красавицей: тёмно-русые с рыжиной волосы, почти идеальное холодное лицо и огромные немного раскосые, как у всех нас бесконечно зелёные глаза, которые смотрели на окружающий мир с холодным презрением. Это-то и всё и портило заставляя просто поморщиться от того превосходства и презрения которое она проецировала на окружающих.