Глава клана
Шрифт:
К тому же, учитывая имя казнённого Новгородцами настоящего отца Славика как раз на «В», ещё более подозрительным выглядел полученный «Приказ 77» с более-менее читаемой вензельной «А», совершенно не соответствующей остальному тексту, и смазанным именем.
— Это официальные бумаги «моего» клана, — едко ответила Ланская. — К тому же вы сказали, что знаете, что такое путрайдизомнит?
— Знаю, — нахмурившись ответила Марфа.
— Так скажите, как я могу лечить заражённой кровью ребёнка, если донор — Антон, а болезнь передаётся по мужской
Почему-то этот факт, озвученный всё ещё взбешённой учёной, повлиял на Марфу куда сильнее, нежели всё только что прочитанное. А на робкий вопрос о той встреченной недавно сильной девушке, последовал ответ, что ни по группе, ни по родству она не подходит! И к тому же не умеет оперировать живицей.
— Тогда я не понимаю, как… — произнесла Бажова, кивнув на бумаги из Совета, сиротливо отложенные на край стола.
— Вы же от ваших Новгородцев весточку получили?
— Да, — медленно произнесла женщина, и тут же перед ней по столу хлопнула книжица, которую так и не севшая на своё явно рабочее место Ланская достала из того же сейфа.
«Codex: Qui sumus est», — было написано на обложке, а, прочитав по совету хозяйки пару последних глав новгородского кодекса и выслушав Ольгу, Марфа с головой окунулась в далеко не самую приятную для себя версию пропаганды, где все другие Бажовы, кроме холмгарёрцев, были выставлены слабаками или откровенно вредящими делу клана людьми. Сосредоточена же она была на личности их нынешнего лидера. Который был не сильно старше Антона, также обладал бета-стихией и с подачи старейшин своей ипокатастимы чуть ли не со рождения претендовал на всеобще лидерство в Большом Клане.
Оправданное, надо сказать, особенно, учитывая, увиденного ею сегодня тюфяка и лентяя. Который в свои годы даже просто драться в том же клановом стиле Ланских нормально не научился. Или, точнее, за столько лет его, возможно, не посчитали нужным научить, воспитывая лень молодого человека. А теперь ответственность за него воспитание решением Совета легла на неё…
И, что самое отвратительное, после предоставления доказательств непричастности парня к рождению маленького Славика убивать его было не за что. Да и остальные описанные прегрешения в свете одной большой лжи уже не казались такими уж правдоподобными. Но разговор как-то так повернул, что спустя полчаса женщины, быстро распаляясь, уже почти кричали друг на друга.
— Это дело клана! — Бажова, хоть теперь и сомневалась в переданных ей документах, но не собиралась посвящать чужака в свои дела больше необходимого. — И посторонним их видеть незачем!
— Это я тут посторонняя? — Ланская тоже отступать не собиралась. — Я его мать!
— Кто? — охотница на секунду зависла.
— Да! Его мать! — прорычала Ольга, прихлопнув свой собственный стол так, что ладонь проломила его.
— Слышь, ты! «Я ж мать!» — вторила ей Марфа, не обращая внимания на насилие над мебелью. — Какая ты, нах, мать?! Мать твою!
— Какая есть, а другой у него сейчас нет! — ответствовала
— Да сколько ему лет?! — гаркнула Марфа, доламывая чужую столешницу, разрывая ладонью бумаги из совета, по которым пришёлся удар. — Если даже всё это неправда, какая мать-чародейка шесть лет позволит ребёнку оставаться таким ленивым, тупым неучем?! Он даже защищает себя через зад…
— Вообще-то Антон живёт со мной чуть больше полугода! — вдруг успокоившись, фыркнула Ольга Васильевна, и Марфа Александровна, блеснув своим единственным глазом, будучи умной женщиной, почувствовала, что тут опять что-то не так.
Подавив уже алеющую в заполненных зеленью глазах бажовскую ярость, женщина пару раз демонстративно вздохнула, а затем ответствовала:
— Так расскажи мне тогда, милочка, почему мой родственник под твоей опекой ничего собой не представляет? — сдержанно произнесла женщина. — Как так получилось, если ты его воспитывала, мальчик…
— Ну вот мы с тобой, — вежливое «вы» после всего сказанного друг другу превратилось в «ты» и у Ольги, — дошли до главного! Я знаю Антона чуть больше полутра лет!
— Но в… — начала было Бажова, но Ланская перебила.
— В твоих бумагах написана ерунда, — Ольга хмуро глядела на старшую женщину. — Я вообще удивлена, новгородцы казались вполне нормальными людьми, пусть даже статус Антона их не устраивал.
— Я не думаю, что это их вина… — нехотя озвучила свои мысли Марфа. — Они бы о чём-то умолчали, но они слишком горды, чтобы врать. Это кто-то из наших Старейшин. Только у них есть доступ к канцелярии.
— Скажу честно, мне плевать, — отмахнулась Ольга. — Вот это как раз ваши проблемы и вообще клановые дела.
— Я сообщу кому нужно, — согласно кивнула Марфа.
— А с Антоном. До этого июня мальчик был фактическим простецом, страдая от… простым языком говоря, замкнутого дуализма ядра… Или тебе по-научному?
— Прости, но в подобном уже не разбираюсь.
— Неважно. Главное, я разбираюсь, — Ольга Васильевна встала и, направившись к мини-бару, спросила: — Хочешь что-нибудь, а то наши бессмысленные толкания лбами меня утомили?
— Да, после такого мне тоже надо выпить. Так что с ядром?
— Сейчас ничего! Всё нормально и даже лучше, чем можно было надеяться. Кстати, он намного сильнее Алёны, про которую ты спрашивала, а не почувствовала его ты, потому как этот засранец имеет прямо-таки природный талант к маскировке, — с гордостью выдала учёная, наливая в два стакана ликёр на молоке и коньячном аперитиве, ставя их на журнальный столик, куда дамы переместились, сломав рабочий стол. — А до этого в прошлом году у Антона было два ядра под жёсткой оболочкой. Более того, раньше он жил в приюте на Дне, да-да… Что бы ты там ты ни прочитала в своих писульках, не было у него счастливой жизни, а у меня «любовника».