Глава семьи Пембертон

Арниева Юлия

После ухода неожиданного жениха я попыталась уговорить отца отказаться или хотя бы отсрочить дату свадьбы. Просила братьев убедить папеньку не торопиться, но всё было без толку. Мои слова воспринимались лишь капризом и опасениями невинной девушки. Братья, отец и даже нянька заботливо мне объясняли, что все молоденькие девицы страшатся мужчин, что я привыкну к Генри и буду благодарна отцу за такую хорошую партию.

После ошеломительной новости о моём скором замужестве я могла думать лишь о побеге, надеясь, что отец, убедившись в моей решимости и нежелании выходить замуж за Генри, отсрочит день свадьбы, и у меня будет больше времени, чтобы убедить мужчину отказаться от давнего соглашения. Всё же мистер Майрон любил свою дочь, баловал её и исполнял все прихоти, нередко прикрывая от строгой матери её мелкие проступки. Так что, составив дерзкий план, я принялась его реализовывать… но случилось то, что вновь круто изменило мою жизнь.

В ту ночь я снова выбралась из дома, чтобы спрятать в самом дальнем углу сада в дупле старого дерева очередной запас продовольствия. Ночь была тёплая и безветренная, небо ясное, а звёзды находились так близко, что, казалось, их можно было достать рукой. Распластавшись на небольшой полянке изумрудной зелени клевера и свинороя, подложив руки под голову, я, уставившись в чёрное как сажа небо, снова пыталась найти знакомые созвездия. Однако ни Большой медведицы, ни её Малой соседки так и не увидела, но всё равно упрямо продолжала их высматривать, вглядываясь в скопление ярких точек. Пока боковым зрением не заметила алое зарево, осветившее ночное небо, а донёсшийся до моего слуха полный боли и ярости крик тотчас заставил меня испуганно вскочить на ноги. И с ужасом смотреть, как жадное пламя быстро поглощает поместье Пембертон. Словно ненасытная тварь, оно сжирало дом, где я была счастлива, забирало людей, к которым я успела привязаться и полюбить. Обречённо наблюдая за бесполезными попытками работников плантации потушить огонь, я знала, что прожорливую гадину эти жалкие капли воды, не уничтожат.

Позже в Линвурде, вспоминая ту страшную ночь, чудовищные, красные языки пламени, которые разом вспыхнули во всём доме, одновременно вырываясь из окон первого, второго этажа и даже из-под крыши, я раз за разом убеждалась, что это был поджог и сделал это внутри здания кто-то из своих…

В газетах ещё долго писали о гибели семьи Пембертон, обвиняя в поджоге заезжих циркачей, которые разместились неподалёку от поместья. Очень удачно совпало, что за день до пожара балаганщики собрали свой небольшой лагерь и отбыли в неизвестном направлении. Их же обвинили в похищении малышки Алексии Пембертон и даже организовали поимку преступников, но энтузиазма добровольцев хватило лишь на неделю. Всего около двух месяцев шериф и его сотрудники делали вид, что занимались поиском и расследованием. Спустя ещё два месяца дело закрыли, объявив меня без вести пропавшей.

Всё это было описано в первом отчёте нанятого мной сыщика, он же и нашёл в графстве Донтан циркачей, которые поведали ему, что видели, как один из наших слуг общался у реки с неким господином, прятавшим своё лицо под шляпой и высоко поднятым воротом плаща…

– Комната твоего отца пуста, – прервала мои воспоминания миссис Джоан, застыв в начале коридора с лампой в руках, огня которой хватало только, чтобы осветить лицо женщины, сурово взирающей на меня, – ты можешь занять комнату Джулии.

– Пуста? – рассеянно проговорила. Задумавшись, я не заметила, что давно стою у закрытой двери комнаты, где останавливались родители, когда посещали Окленд.

– Дом большой и требует содержания, – недовольно буркнула тётушка, я же мысленно перевела: «Денег нет, распродала мебель».

– Ясно, завтра и это обсудим, – равнодушно пожала плечами, прошла пару шагов и, со скрипом открыв дверь, скрылась в тёмной, почему-то пахнувшей сыростью комнате.

По выработанной годами привычке заперла дверь, пару раз дёрнув за ручку, проверив надёжность запора, и наконец бегло осмотрелась. Кровать, стол, кресло, шкаф, пуфик и комод. Ни штор, ни ковра, ни милых статуэток и прочих безделушек, которые придают уют любому помещению. Но я действительно так устала, что желания выяснять, куда всё делось, у меня не было. Практически на ощупь (почему-то электричества в доме тоже не было) добралась до ванной и наскоро смыла с лица дорожную пыль, мимолётом отметив причину запаха плесени – протекающая труба, отчего стена у раковины и пол были мокрые и в слизи. Тщательно закрыла дверь ванной комнаты, наивно полагая, что вони станет меньше, не раздеваясь, обессиленно упала на кровать и, едва моя голова коснулась подушки, отключилась.

Разбудил меня истошный крик молочника, с грохотом катившего ёмкости, полные, с его слов «свежего молока, жирных сливок и нежного масла», и ослепительные, настойчивые лучи оклендского солнца, по которому я, как оказалось, очень скучала.

В Линвурде солнце было нечастым гостем, местные всем приезжим рассказывали, что красавицу Айдал не пропускает ревнивец Слутер, поэтому старатели прорубают в горе дыру, чтобы невеста наконец встретилась с любимым Каасом. Красивая легенда и только, но действительно, расположившийся между двумя горными грядами, Линвурд был всегда мрачен, а макушки гор круглогодично скрывались под тёмно-серыми, тяжёлыми тучами. Но всё же в этом маленьком городке жили самые радушные и весёлые люди, которые ценили отдых соседей и не будили их оглушающим визгом.

– Молоко! – снова разнёсся по улице молодой и протяжный крик, окончательно развеяв моё сонливое состояние.

– Чтоб тебя, – сердито буркнула, рывком принимая вертикальное положение, – почему до сих пор не запретили этот кошмар! Большой портовый город, респектабельный район…

Ворча, я сползла с кровати и осмотрелась. Комната при свете дня выглядела ещё хуже, чем ночью. Пыль была везде, даже на покрывале, на котором я так беспечно спала. Грязные стены серые, выцветшие от времени обои, лохмы паутины в углах и ажурно спускающиеся с люстры и шкафа. Окна тоже не сверкали чистотой, но это не помешало нахальным лучам солнца вновь ослепить мои глаза.

Спасаясь бегством от упрямцев в ванной, я, наморщив нос и стараясь не дышать, быстро привела себя в порядок. Вернувшись в покои, вытащила помятый костюм, переоделась и, вспомнив презрительное лицо тётушки, постаралась придать своим волосам более или менее пристойный вид, но безуспешно. И мысленно усмехнувшись, предвкушая очередную нотацию, уже через десять минут спускалась в холл. Но не пройдя и трёх ступеней резко остановилась, услышав возбуждённые голоса нагрянувших родственничков. Сиплый голос дяди Хью, визгливый – тётки Джулии и плаксивый – Грейс я никогда ни с кем не спутаю. Зная из отчётов сыщика, что любовью к миссис Джоан младшая сестра и брат не пылали и наведывались к ней в лучшем случае раз в полгода, я была уверена, что тётушка умудрилась оповестить родню о моём прибытии и любимые родственнички просто «жаждут» меня увидеть. Что ж, не будем их заставлять долго ждать. Вдохнув полной грудью, словно пловец перед прыжком, я поторопилась порадовать прибывших гостей своим возвращением.

Глава 5

– Миссис Джулия! Вы потрясающе выглядите! Вас перестали мучить мигрени? Вы помолодели! – восторгалась я, сбегая с лестницы, и остановившись ровно в центре холла, продолжила щебетать, – дядюшка! Я так рада вас видеть! Вы похудели? Вам идёт этот костюм, уверена, молоденькие девушки не отводят от вас взгляд! Грейс, милая Грейс! Ты так изменилась! Изумительная красотка! А твои веснушки, которые тебя так беспокоили, совершенно не видны! Ооо, моя дорогая миссис Джоан, вчера я так устала, что не поприветствовала вас должным образом!

Выплеснув на оторопевших родственников ведро льстивой патоки, как бы невзначай отметив то, что может знать только близкий человек, сразу дав понять – я та, за кого себя выдаю, я замерла в ожидании. Но родственники, так спешившие меня увидеть, застыли немыми изваяниями и не сводили с меня ошеломлённого взгляда. Только миссис Джоан, недовольно поджав губы, спустя пару минут тишины процедила:

– Совершенно невоспитанная девчонка.

Её слова, будто спусковой крючок, привели в чувства гостей и те разом заговорили: