Главная роль 3
Шрифт:
— Нет в слезах стыда, — успокоил меня Толстой. — От сердца они идут.
Стало стыдно, но с этим стыдом я как-нибудь справлюсь — для дела лицемерю, а значит простительно.
— Скажите, Георгий Александрович, — не без смущения спросил граф. — Может ли в бабе бес сидеть?
Это к чему вообще? В какой бабе? Пофигу — мало ли их вокруг Толстого?
— Во всех может, — ответил я.
Прикрыв глаза, Лев Николаевич откинулся на спинку и залип на пару минут. Приняв решение, он поднялся на ноги:
— Пойду я, с вашего позволения. Ну его, борзописца этого — чего я ему скажу-то? Лучше делом займусь.
— Ступайте, Лев Николаевич, — кивнул я. — Могу ли я ваши детские произведения издать, в школы да библиотеки?
— Любые берите, Георгий Александрович, — с
— До свидания.
Глава 22
Николай (царствие ему небесное) заседания Госсовета, по собственному своему признанию, не любил — скучно. Сила воли и осознание обязательности их посещения, впрочем, позволяли ему терпеливо выслушивать пространные доклады, дискуссии и прочее. Большую часть пропуская мимо ушей и не имея ни малейшей заинтересованности в происходящем — на его взгляд физического присутствия на заседаниях было достаточно, а разум и душу Николай посвещал действительно важным для него вещам — Господу и возлюбленным: сначала Матильде (ныне в эмиграции, Дагмара на всякий случай выгнала), затем — Аликс.
Ну а я, будучи продуктом совсем других времен и социальной среды, слушал в оба уха, и получал от процесса огромное удовольствие. Из актера (пусть и перспективного) в цесаревичи — нифига себе у меня карьера! Сдохну, но Трон без борьбы не отдам! Всеобщее благо? Повышение качества жизни подданных? Общение с Толстыми и прочими светочами родной культуры? О, на все это в глубине души мне глубоко плевать! Что может быть выше и круче должности Императора Всероссийского? Ась? Английский король? Да он же жалкий кастрат, править которому мешают пэры! Чего стоит его Империя без Гранд-Флита и колоний? Никчемный, продуваемый ветрами остров, по которому бродит озлобленное быдло — вот что такое Англия на самом деле! Моя Родина — это и в самом деле Вселенная, и в этом признании Толстому я нисколько не соврал. Только вдумайтесь, как вкусно это звучит: одна шестая часть суши. Всей суши! Россия — это в первую очередь континентальная держава. От Польши и до Китая, почти целый материк — вот что попало в мои цепкие и жадные лапы! Прекрасно понимаю Европу — когда рядом такой без всяких преувеличений монстр, спокойно сидеть как-то стремно: а ну как у русских появится лидер, которому не нравится лениво отмахиваться от пытающихся втянуть его в чужие игры рук, и он начнет свою?
У Петра было гораздо меньше, чем есть у меня. Да, поначалу он терпел поражения, но, когда разобрался, как работает современная война, у него получилось очень хорошо. Да, крови пролилось много, но давайте смотреть правде в глаза — когда радикальные реформы и модернизация обходились без нее? Исторический процесс — штука жестокая и неумолимая. Слова товарища Сталина «Мы отстали от передовых стран на 50–100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в десять лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут» исчерпывающе описывают всю ублюдочную сущность этого самого процесса. Какой-то усатый лысый историк из алгоритмов ютуба называл это «факторами внешнего воздействия».
Не врал я Льву Николаевичу и в том, что нынешнее положение меня устраивает. Что есть Россия без трат на армию и флот? О, ответы на этот вопрос во все времена вызывали у народа и его правителей влажную поволоку в глазах и обильное слюноотделение. Такие-то недра! Такое-то население! Такое-то количество «Кулибиных», которые, вопреки отсутствию системных институтов, очень старались подарить Родине что-то реально прорывное. Наглядный пример — после Революции большая часть интеллектуальных и прочих элит либо свалила, либо переехала на два метра под землю, но, стоило товарищам большевикам выстроить те самые системные институты, через пятнадцать лет после самой чудовищной войны в истории человечества — а что такое пятнадцать лет по историческим меркам? Это даже не день! — СССР отправил в космос человека. И нет, это не «без трат на армию флот», а вовсе наоборот — с расходами на их наращивание,
Это я так себя успокаиваю, потому что в душе кипит успешно подавляемая, но ни к чему хорошему неспособная привести злость. Злость — чувство деструктивная, особенно в условиях, когда ее трансформация в ярость чревата. Эмоции вроде бы схожи, но есть важный нюанс — злость, в отличие от ярости, не требует от человека реализации прямо сейчас: она просто копится и, подобно яду, влияет на принимаемые решения и оказывает деструктивное воздействие на организм. Ярость же толкает человека на поступок — нужно во чтобы то ни стало убрать вызывающий ее объект, невзирая на последствия. Ни с тем, ни с другим мне не по пути — должность такая, очень рисковая и крайне ответственная — а значит нужно от них последовательно избавляться.
Что есть первое для нового наследника заседание Государственного Совета? Очень важный ритуал. Все собравшиеся здесь люди — больше тридцати человек — просто обязаны показаться мне на глаза, и, желательно, создать благоприятное впечатление. Безусловно, у многих из них есть крайне важные должностные обязанности, которые требуют от них присутствия «на местах». Для многих это выльется в «кранч» — это в лучшем случае — а в худшем проблема на тех самых местах окажется нерешенной из-за упущенного мнения. Второе мне не нравится, но протестовать против этого я не стану — ритуальная компонента сегодняшнего заседания важнее, и мне остается только успокаивать себя тем, что времена сейчас медленные, и день-два «простоя» чиновника высшего ранга не приведет к смерти моих любимых подданных.
Свободен лишь один стул. Ну как «свободен» — на нем сидит «товарищ» Алексея Александровича, хренова «дяди Лёши», который демонстративно такой важный день проигнорировал, даже не потрудившись родить нормальную отмазку — «Его Высокопревосходительство больны», сказал заместитель. Хрена с два я в это поверю — ублюдок просто фрондирует, показывая, что в грош меня не ставит. Так-то вопросы флота мы сегодня не обсуждаем, но это нисколько его не оправдывает. Лично мне на дядюшкины потуги плевать — я же не золотой червонец, чтобы всем нравится — но пренебрежение к русскому цесаревичу непростительно! Злость моя, помимо этого, продиктована еще и тем, что планы придется скорректировать — дядюшка откровенно идет на обострение, и банка с пауками — она же Двор — прекрасно это видит, делая соответствующие, идущие мне во вред, выводы.
Так уж устроено человеческое общество, что наверх — исключения всегда и везде есть, но на то они и исключения, чтобы ими можно было пренебречь — поднимаются социопаты. А иначе не получается — даже если ты трижды умница и профессионал, максимум, на что можешь рассчитывать — это роскошный кабинет, в котором можно спокойно заниматься своей важной и сложной работы за хорошую зарплату, а в баню с уважаемыми людьми ходить будет твой начальник, который нихрена в конкретном деле не разбирается, зато шикарно умеет строить карьеру и «обкашливать вопросики». Справедливости ради — ему в деле разбираться не шибко-то и нужно, потому что по ту сторону бизнес-процессов точно такие же как и он, обладающие развитой социальной мимикрией и «сверхпроводимостью» партнеры. В общем — ничего плохого в этом нет, и работающим под крылышком такого деятеля мягкотелым гениям можно только позавидовать: как у Христа за пазухой живут, целиком отдаваясь любимой и такой интересной работе.
Вывод прост — мне нужно быть самой хладнокровной и зубастой рептилией в этом гадюшнике. «Ничего личного, просто бизнес» — вот мое кредо отсюда и до последнего вздоха. Все всё понимают, и, если я потерплю кретина-дядюшку год-другой, ничего плохого не случится — не им единым живет Империя, и некоторый репутационный урон я смогу нивелировать успехами на других направлениях, но тянуть дольше, чем необходимо — нельзя. Говоря метафорически — на том приснопамятном приеме мы с дядей Лёшей обменялись гневными дипломатическими нотами, а сегодня он демонстративно подтерся пактом о ненападении. До войны еще далеко, но грохот ее за горизонтом уже слышится.