Главная роль 4

Смолин Павел

В Императорской ложе было ожидаемо хорошо — уютный полумрак, удобные кресла, потолок над нами порадовал росписью, а я питал осторожную надежду на хорошо проведенный вечер — мой опыт посещения провинциальных театров и даже московского Большого навел на простую, но лично для меня грустную мысль: всё в этом мире развивается, и театральное искусство — не исключение. Выборка моя состоит в основном из спектаклей, и к ним у меня вопросов нет — нужно быть полнейшим бездарем, чтобы похерить «Ревизора» и соразмерные ему по мощности вещи. Балет за моими плечами всего один — смотрел в Большом и остался недоволен, что, впрочем, привычно скрыл. Надежды подпитывают слухи о том, что хореограф, мол, в Большом нынче слабый, а нормального найти ему на смену не могут.

Столичным

балетом рулит Мариус Иванович Петипа — мы с ним в фойе немного поговорили — и мнение об его талантах у всех без исключения самое лестное. Балет в целом сейчас проходит стадию становления академической школы — считай, принимает свою каноничную форму, которая сохранится и до моих времен. Большевики, при всем обилии к ним вопросов, театр понимали, ценили и смогли не только сохранить наработки предшественников, но и развить его.

Свет выключился, на сцене добавилось огней, зал затих, и пошла «Спящая красавица» Чайковского.

Что ж, нужно смотреть правде в глаза — московский балетмейстер может и не очень, но Петипа не шибко-то далеко от него ушел. Проблема, на мой придирчивый взгляд, в кадрах: толковая балерина или ее коллега-мужчина, если перед ними поставить выбор, конечно же предпочтет столицу. Но кое-что исправить одними личными умениями невозможно. Я — не фанат избыточного эротизма, но платья на дамах слишком длинные, и это мешает рассматривать движения. На последних, если что, балет целиком и завязан — это же танцы. Имелись вопросы и к комплекции балерин — диеты и методика тренировок тоже будут развиваться, и размеры дам порою мешали легкости и пластике — а это тоже критически важно для балета. Дочери и внучки нынешних балерин, если родители захотят девочкам такой жестокой судьбы, будут балеринами совсем другого уровня. Добавить сюда конкуренцию в виде широкой сети кружков и профильных студий, и за тридцать-сорок лет вот такой «Спящей красавицы» увидеть будет невозможно даже в глухой провинции.

Многие, даже в эти времена считающиеся классическими па балеринам удавались неплохо. Некоторые, требующие физической силы, выносливости, гибкости и скромного веса — с трудом. Там, где в мои времена по сцене буквально летали, касаясь пола носочком ноги на какие-то доли секунды, здесь и сейчас отбивали «чечетку», почти перекрывая оркестр. Преувеличиваю, конечно, но это из-за плохого настроения.

Профессиональная деформация нагнала меня раньше, чем я надеялся, и просто отдыхать, выкинув все из головы, я разучился. Куда ни глянь, с кем не разговаривай, голова все равно находит архаизмы — таковыми они выглядят только для меня, потому что «как будет» никто из местных не знает — и планирует способы их улучшения. Какие, нафиг, сети балетных кружков, когда у меня даже начальное школьное образование не готово? Казалось бы — сиди, отдыхай, отключи культурный «бекграунд» и любуйся на фривольно по нынешним временам одетых дам — фигуры, конечно, не «балеринские», но смотреть на них от этого только приятнее!

Интересно, как бы отреагировали хроноаборигены, если бы я показал им какой-нибудь кей-поп клип? Дело-то даже не в нарядах, за которые в этом времени сразу же в монастырь сошлют — в более радикальных религиях и вовсе забьют камнями! — а в хореографии, которую улыбчивые азиатки осваивают натурально тысячи часов.

Страдая от скуки, я не забывал отрабатывать основную цель похода в театр. Князь Кочубей — человек приземленный, конкретный, почти пожилой, с ориентированностью на образцово-показательную семейную жизнь, а потому ему что балет, что балерины были до одного места — он держал жену за руку и тихо о чем-то с ней говорил.

Князь Барятинский точно такой же, но в беседу между ним и женой вмешивалась Дагмара. К удовольствию всех троих, конечно — очень давно дружат и работают бок о бок.

Маленький Миша, пользуясь темнотой, гонял по поручню кресла металлическую игрушку-лошадку, таким образом иллюстрируя поведение «ребенка мечты» — пришел в скучное, взрослое место и никому не мешает.

Маленькая Оля смотрела на балерин

с восхищением — в ее возрасте происходящее на сцене воспринимается комплексно, как бы по тегам: громкая музыка, много движения, пышные наряды — все это на выходе дает качественный в ее глазах контент. Это не хорошо и не плохо, просто так работают дети: им что мультики, что спектакль, что детский утренник. Нет, ребенок актуального мне времени предпочтет мультик балету с почти стопроцентной вероятностью, но у нынешних-то такого выбора нет.

Ксюша скучно и предсказуемо — просто как факт — пялилась на Сандро и время от времени завязывала с ним беседу. Кузен соблюдал формальную вежливость, светски улыбался и отвечал спинным мозгом, но бинокль — мутновата оптика, поэтому я свой почти сразу отложил — от глаз отрывал с явной неохотой, а еще у него, прости-Господи за прямоту, СТОЯЛ. Вот он, основной подход к балету в аристократических кругах — этакие смотрины с нюансами, о которых не говорят, и в моих папочках с компроматом имеется некоторые факты тайного посещения балерин Имперскими сановниками. Последние продолжат копиться, но Ксюшу за Сандро выдавать я чисто по-родственному не хочу. На авиацию поставить Сандро можно, особенно если учесть мой повышенный за ним контроль, а вот сестренку замуж выдать — извини, не хочу. Счастья в таком браке не будет никому, а потому возьму-ка я Ксюшу в «европейский круиз» с надеждой встретить какого-нибудь красивого и не шибко избалованного молодого-холостого аристократа. Если совсем уж цинично, принцесса — это ценный геополитический или на крайняк экономический актив, распорядиться которым желательно с практической пользой для государства.

Глава 15

Палка со свистом долетела до деревянных столбиков и с задорным треском превратила нехитрую конструкцию в руины.

— Ура!!! — отпраздновала попадание Ксюша.

Середина тридцатого дня сентября, тусклое солнышко на сером небе прекрасно сочетается с холодным, но слабеньким ветром. Голые деревья чернеют на фоне желтой, пожухлой травы, речка, на берегу которой мы осели играть в городки, несла последние опавшие листочки. Гатчинский дворец — слева, вдалеке. С этой же стороны, но гораздо ближе, расположились столики с закусками, Александр в специальном кресле — выбрали наименее болезненное положение «полулежа» — рядом с сидящей на обычном стуле Дагмарой. Вид у обоих довольный, кормят друг дружку кусочками пирожных. Мило и трогательно.

Мама в игре участия не принимает, поэтому одета в плотное — по погоде — кокетливо-неприметное (бывает же!) серенькое платье с вязанным руками княгини Барятинской платочком на плечах. Сестры, которым в платьях неудобно, нарядились в костюмы для верховой езды, а мы с Мишей выбрали этнические «луки» — косоворотка с жилеткой, простые штаны, сапоги. Комплимент Александру, который «русскую моду» уважает. Сам Император одет в «милитари-кежуал», утепленный любимым им барашком.

Мне хочется треники! Я мечтаю о шортах! Дайте джинсы, поло, худи и прочую удобную и легкую одежду! Да, ткани, в которые меня одевают, отборные, а портные дело свое знают туго, и от этого многочисленные слои тряпок на теле почти не чувствуются в любую погоду, но слово «гардероб» в последнее время кажется мне тяжелым и почти пугающим. Такое вот «богатые тоже плачут» — позволить себе ходить как нравится я смогу еще очень не скоро.

Лакей Андрей — приписан к Мише — составил новую конструкцию, и за дело взялась Оля, заняв позицию поближе — для справедливости, ей «городок» разбивать в силу возраста труднее.

Остаток лета и начало осени в работе пролетели почти незаметно, отпечатавшись в долговременной памяти яркими вспышками открытий и прорывов, теплых тонов пятнышками полезных знаний и серыми, пыльными шкафами с большой государственной работой в Госсовете. Воспоминания не очень, но без них от меня толку не будет — государственное управление это не беготня с утра до вечера и фонтанирование проектами, а миллионы миллионов цифр, отчетов и потраченных на совещания и обсуждения человеко-часов.