Главная роль
Шрифт:
Черт! Как мало человеку нужно! Ещё несколько дней назад я не представлял себе жизни без крепкой гаванской сигары, а теперь как дурачок радуюсь дождю и сырой рыбе!
На утро гряда островов стала видна совершенно отчётливо. Я позавтракал рыбой и снова стал пытаться определить оставшееся расстояние и направление движения. Не хотелось бы, чтобы течение пронесло меня мимо! По всем прикидкам выходило, что меня несёт как раз на третий по ходу остров, но в лучшем случае я смогу пристать к нему завтра поздно вечером, или даже хуже – ночью!
Как же долго тянется время. Такое чувство, что
Линкор
А как всё красиво начиналось! В тридцать четвёртом году я закончил военно-морское училище в Ленинграде, и попал служить на Балтику, эсминец «Борзый». Там, правда, мне пришлось сразу переквалифицироваться из штурманов в артиллеристы. Но новая служба мне даже понравилась, и я быстро е"e освоил. За отличную боевую выучку через три года меня перевели сначала старшим артиллеристом на крейсер «Чапаев», а ещё через год на флагман Балтфлота – линкор «Мировая революция». А это очень серьёзное продвижение по службе.
Служба у меня шла как по накатанной, пока зимой 39-го в Кремле не решили, что финская граница проходит подозрительно близко от Ленинграда и пора бы её сдвинуть подальше. Рабоче-крестьянские полководцы вполне серьёзно считали, что нам достаточно только посильней шапкой размахнуться как перепуганные финны сразу разбегутся в разные стороны. Мы же «непобедимая и легендарная…»! Но не тут-то было! Финнами командовал бывший царский офицер, который догадывался о таком раскладе, и заблаговременно построил целую цепь бетонных укреплений, скромно назвав е"e своим именем.
Пока наша армия и авиация с большим трудом и огромными потерями штурмовала «линию Маннергейма», кто-то излишне инициативный, на самом верху, вдруг вспомнил: а где же наш прославленный Красный флот? Может хватит ему болтаться на внешнем рейде Кронштадта, пора бы уже показать себя в бою! Комиссары, конечно большие и очень опытные стратеги, поэтому боевую задачу флоту поставили примерно так: «а ну-ка давайте обстреляем финнов с моря! Покажем им где раки зимуют!».
Сказано – сделано! Линкорную эскадру подняли по тревоге и чуть ли не пинками выгнали в море. Но линкор – не ледокол, Балтика-то зимой замерзает, но кабинетных флотоводцев такие тонкости не волнуют, им главное: давай-давай и поскорее! Три линкора, пять крейсеров и восемь эсминцев построились гуськом, то есть в кильватерную колонну, и тихим ходом потащились за ледоколами «воевать Финляндию».
Единственная финская береговая батарея была вооружена пушками времён царя Гороха, и никакой угрозы никому не представляла, ну разве что собственной орудийной прислуге и случайным чухонским рыбакам. Тем недобрым утром расчёт на батарее страшно удивился, увидев медленно выползавшие из-за горизонта главные силы Балтфлота! От удивления финны впали в полную прострацию, и смогли открыть ответный огонь, только через пять минут после начала стрельбы. Зато наши корабли открыли сумасшедший огонь и стреляли не переставая, и залпами, и одиночно, и дублетами, и триплетами. Прямо музыка! Финны беспорядочно и хаотично отстреливались, и даже изловчились уложить один снаряд в ста метрах от нас! Это называется – прицельная финская стрельба на поражение.
За линкорами глухо ухали залпами крейсера и непрерывно трещали очередями эсминцы, которые на радостях ввели в бой всю наличную артиллерию, включая мелкокалиберные пулемёты. Наверно даже из личных пистолетов стреляли! Но как на эсминцах не старались, все их снаряды ложились с большим недолётом. Хотя это совсем не помешало их командирам доложить о нескольких прямых попаданиях в финскую батарею! Зато линкорный главный калибр крушил одну огневую точку за другой. Точек, правда, было всего аж целых три штуки, но мы тоже считали каждое прямое попадание за отдельную огневую точку. Когда исход боя стал ясен всем, кроме совершенно обалдевших финнов, я ушёл с Главного поста корабля и занял место в дальномерном посту на крыше первой башни. Там значительно интересней.
Ба-ба-бах! Ба-ба-бах! Красота! Орудийная башня вздрагивает, из стволов вылетают огненные шары, которые сразу сливаются в один, раздаётся оглушительный грохот, от которого лопаются и трещат барабанные перепонки, весь горизонт впереди окутывается серым дымом. Как он рассеется, я смотрю в окуляр дальномера: есть попадание! Перезарядка, где-то в глубине, в подбашенных помещениях, зажужжали элеваторы, лязгнули орудийные замки, зашевелились стволы и снова: ба-ба-бах, ба-ба-бах… и тут труба дальномера почему-то летит влево, кресло подо мной проваливается, неведомая сила подхватывает меня и швыряет вниз!
…Черт! Как же больно! В ушах стоит дикий звон, из ноги хлещет кровь, я катаюсь по полу поста и ничего не пойму! Как из тумана ко мне тянут руки несколько матросов, как рыбы открывают немые рты, подхватывают и куда-то тащат. От боли я взвыл в голос, но не услышал сам себя, только звон в голове! Боль в ушах стала совсем невыносимой, словно кто-то пытался через ухо продырявить гвоздём мне мозг! И тут я, похоже, вырубился.
Очухался уже в корабельном лазарете. Голова замотана бинтами, в ушах продолжает звенеть, а ногу ниже колена я не чувствовал. Где она!? Неужели оттяпали? Я резко сел на кровати и схватился за ногу. Ух, на месте! И тут резкая боль снова ударила в голову, в глазах помутилось, я повалился на бок, схватился за черепушку и тихо завыл. Черт, как же больно…
Кто-то стал вежливо трясти меня за плечо, приоткрываю один глаз, передо мной стоит, согнувшись наш корабельный хирург, что-то говорит, но голоса я не слышу. Ну и замотали, ничего не слышно! Я оттянул в сторону повязку на голове, но слышимость не улучшилась! Я сказал хирургу, чтобы говорил громче, но к своему ужасу сам себя не услышал! Я испугался, резко сел на кровати и стал срывать с головы бинты, хирург пытался мне помешать, но я врезал ему под дых локтем. Слух не вернулся. Я взял голову обеими руками немного потряс и попытался сосредоточиться. Не помогло…