Главная роль
Шрифт:
Она старалась смотреть под ноги, чтобы не видеть презрения и брезгливости на чужих лицах, потом внезапно столкнулась с кем-то и ей пришлось поднять глаза.
Стивен.
Он просто стоял и молча смотрел на нее. Так, как будто она сломала ему жизнь, как будто ему даже дышать с ней одним воздухом противно.
— Нет, Стив, это неправда. Все не так. Стивен…
Он отвернулся и ушел. Она плакала и смотрела ему в спину, но не могла сдвинуться с места, кричала, звала… потом почувствовала, как кто-то взял ее за руку и обернулась. За спиной стоял Крис и улыбался.
— Стеф, малыш, я так рад.
— Нет, — она пыталась отодвинуться, но он оказывался везде, куда бы она ни посмотрела. Такой счастливый.
— Стефани, радость моя, это просто чудо.
— Нет, — она вырывалась и плакала. — Это неправда. Нет.
Она резко дернулась, не понимая, что произошло. Было еще темно, на своей кровати выпрямлялась Мари, хрипло бормоча:
— Стеф, дикобраза тебе в подушку… ты проснулась или нет?
— Да, — неуверенно ответила Стефани, с невероятным облегчением щупая свой плоский живот. — Да, проснулась. А что случилось?
— Если проснулась, кинь мне мой ботинок обратно, — Мари со стоном упала на подушку и стала кутаться в одеяло, хныкая: — Как же ты меня задрала, Стеф… То орешь, то плачешь, то бормочешь что-то. Что тебе такое снится постоянно?
— Кошмары, — передернула плечами Стефани, нашарила на одеяле ботинок Мари и бросила под ее кровать, легла, закрыла глаза. Еще свежие воспоминания опять стали просачиваться в сон, она встряхнулась, поднимаясь. Чувство было гадкое, оставаться в постели совсем не хотелось, хотя отдохнувшей она себя тоже не чувствовала.
Тихо поднявшись, Стеф оделась и пошла в душ, а смыв липкий отпечаток кошмара, решила не ложиться — скоро все равно вставать. Тем более, что у нее всегда есть, чем заняться. Песню надо сдать во вторник, а она еще даже не решила, какую возьмет — полностью собранных уже накопилось семь штук, выбор есть. Войдя в столовую, она села за любимый столик Эванса, сделала себе кофе как у Эванса и уставилась в чашку точно как он. Открыла ноут и стала просматривать песни, выбирая.
Пролистала все, выбрать не смогла. Открыла сериал, стала наугад проклацывать сцены, выискивая свою Бренду и ее любимого учителя, отключила звук, просто глядя на их лица и пытаясь придумать, каким магическим образом эта упрямая серая мышь сумеет добиться внимания такого блистательного мужчины.
"Это будет последняя серия. Последний концерт, последний шанс что-то сказать, как-то выразить свое бесконечное восхищение и преклонение, которое из этой несчастной влюбленной дуры фонтанировало последние три серии, с тех пор как она внезапно запела и стала посещать уроки музыки.
Ее песня обязана быть невероятной."
По сюжету, она своего учителя все-таки впечатлила и в самом конце серии у них вроде как все хорошо, любовь-морковь и финальный поцелуй перед титрами. Бренда заканчивает школу и перестает считаться его ученицей, так что ситуация теряет морально-этические преграды…
"Вот только этого мало.
Когда смотришь на них на экране, хочется плюнуть в лицо любому, кто рискнет сказать, что эти двое будут вместе — они не пара, однозначно. Он слишком правильный и серьезный, она слишком нерешительная и трусливая, слишком обычная. Правильно Сэм сказал, Бренда — не персонаж, она декорация. И новый сюжет не избавил ее от этой тусклости, а возможностей раскрасить серую мышь танцем или песней было слишком мало. Всего две, если подумать. Тот раз, когда Крис поцеловал ее в плечо в танцевальном классе, да песня "Скажи", в которой Бренда сидела в уголке и не отсвечивала, пока красотка Кейт симулировала вдохновение.
Охренительный фундамент."
Стефани злобно перемотала очередной поцелуй голубоглазых блондинов и опять уставилась на Бренду, с мокрыми глазами подслушивающую под дверью, как играет ее великолепный учитель. Невольно залюбовалась переливами эмоций на собственном лице, отмечая свой личный прогресс — уже гораздо лучше. То ли Мелани такой хороший режиссер, то ли она сама наконец прониклась ролью.
Хотя на самом деле Бренда ее до сих пор бесила, она была какая-то слишком слабая, ее постоянно хотелось встряхнуть и крикнуть: "Ну давай уже". И эта ее прилизанная прическа, такое убожество, господи…
"Нахрена мне такие шикарные кудри по пояс, если их нет в кадре?"
Стефани обреченно выдохнула и запустила пальцы в волосы, закрыла ноут, уложила голову на сложенные руки и попыталась отвлечься, вспомнив что-то приятное. Вспомнился их последний беспредельный отрыв с Дэни, как они горланили песни со сцены оперного…
"Там так красиво. Везде роспись, лепнина, сверкающий хрусталь, начищенная медь и красный бархат. А если закрыть глаза и немного выпасть из "сейчас" в размытое вневременье, то можно услышать, как играет оркестр и аплодируют зрители. Там столько эмоций, таких сильных, ярких, их оставляют там тысячи разных людей, которые испытывают одно и то же.
Концентрированный восторг чувствует себя в этом зале как дома."
Она закрыла глаза и улыбнулась, отчетливо представляя себе этот зал, но не пустым и темным, а залитым светом и заполненным взволнованными людьми, ожидающими чего-то особенного. Раздается третий звонок, закрываются двери, медленно и постепенно затухает свет огромной люстры и сотен маленьких бра. Аплодисменты раскатываются и стихают, дымчатый свет очерчивает изгибы огромного концертного рояля и строгий мужской силуэт рядом с ним.
Стефани сидит где-то в центре партера, чувствуя, как разгоняется до бешеной скорости сердце, потому что человека, грациозно садящегося за рояль, услышат все, но он будет играть только для нее.
Потому что это ее фантазия, здесь все будет так, как она хочет.
Он выпрямляется, на миг замирает, как будто дает миру приготовиться к тому, что сейчас начнется, потом уверенно касается клавиш и по залу разливается музыка, перехватывающая дыхание. Звук нарастает и становится глубже, как будто все здание — огромный инструмент, резонирующий каждым кирпичиком. Со сцены льется стремительная страсть, вдохновение, музыка захватывает полностью и уже не отпускает, с каждым тактом вознося все выше, и выше, и выше…