Главный везунчик королевства

Назаров Олег

Лита качнула головой.

— Твое кольцо, — пояснила она сухо. — И еще. Отец был в стеклах истинного зрения. Он назвал тебя.

Я чуть не крикнул: «Да у вас и очки тут есть!», но прикусил язык. Спросить бы, почему он был в этих стеклах, вряд ли это обычное дело, носить их. Но я не спросил.

Не стоит давать Лите больше подозрений, чем у нее уже имеется. И так с ней как-то надо будет жить, чтобы она не сболтнула никому лишнего и не нашла исполнителя для убийства. Если она узнает, что я иномирец, она наверняка найдет как это использовать.

Жаль,

что и спросить, зачем я убил ее отца, тоже никак нельзя. Я вроде как должен это знать. Она хотя бы не удивилась тому, что я ее не узнал. Оказывается, у нее раньше были красивые длинные волосы, почти такие же светлые как у Воргов.

Я в сердцах ударил по столу. Что за гадство! Почему об этом ничего нет в дневнике! Неужели прошлый Фил подозревал о том, что над ним проведут ритуал, и это не случайность?

Одна часть меня думала, что надо узнать, не связана ли Лита с ритуалом, и, если нет, продолжить вычислять эту опасность. Другая полагала, что за день разделаться с двумя опасностями — это и без того идти с опережением графика.

Человек слаб. Я смотрел на эту полуобнаженную неудачливую убийцу и понимал, что эта моя законная жена и, по ее же вине, единственная доступная мне до самой ее смерти женщина. Хотелось уже наконец заявить на нее свои права.

Я отвязал ее, словно случайно касаясь ее тела, но не получал на это никакого отклика. Кукла. Как есть кукла.

— Лита, ты не будешь пытаться убежать и станешь выполнять каждое мое требование, — я вложил всю силу в голос, девушка даже покачнулась. — А в остальном веди себя естественно. Как тебе хочется.

Вот теперь ее глаза засверкали яростью, и она поспешила отстраниться от меня, едва не упав обратно в кресло. Ну совсем другое дело!

Я ухватил ее за подбородок и притянул ближе, втягивая в поцелуй. Жестко смял губы, не позволяя вдохнуть, впился в ее рот. Она снова сладко трепыхалась в моих руках, и я уже думал стряхнуть со стола все на пол и разложить ее на столе, как маленькая дрянь укусила меня за язык. До крови!

Похоже, то, что не несло желания убить или сильно покалечить, было доступно в браке! Я взвыл и плашмя ее ударил по лицу. Как мне показалось, совсем не сильно, но на ее щеке расплылось алое пятно. Даже стыдно стало, но лишь на мгновение, пока я не вспомнил, что она хотела меня убить.

— Иди в спальню, — отрывисто приказал я, ища на столе салфетку, чтобы вытереть кровоточащий рот. — Разденься. Ляг на спину и раздвинь ноги пошире. А руками держись за спинку кровати.

Сам я остался на кухне, нашел наконец салфетку и, прижав ее к языку, попытался успокоиться. Мне не хотелось проверять, могу ли я убить случайно жену, вроде как совсем не желая ей смерти. Потому что я и правда слишком привязался к Лите за такой короткий срок и в моей голове она никак не желала объединяться с хладнокровным убийцей, желающим мне смерти.

Когда я пришел, Лита лежала точно так, как я сказал. И на кровати, хотя я был уверен, что она извернется, чтобы

насолить мне и уляжется на пол или вроде того. Я и про руки на спинке для этого упомянул, чтобы усложнить ей жизнь.

Но Лита меня разочаровала, она не догадалась сделать ничего из того, что предполагал я. Просто продолжала прожигать меня взглядом.

Не такой я представлял нашу первую брачную ночь. Я в общем ее вообще не особо представлял, но хотелось уделить невесте больше внимания. Мне же с немеющим на месте ранки от укуса языком совершенно расхотелось ее целовать и ласкать. Еще и ее худоба — я почувствовал ее выпирающие косточки бедер, когда навалился сверху.

Она негромко вскрикнула и заелозила, пытаясь выбраться из-под меня, но браслет на ее руке уже начал двигаться, и останавливаться, чтобы позволить ей передохнуть, я не собирался.

На глазах ее снова выступили слезы, хотя, видит бог, я совсем незначительно увеличил размер.

— Не плачь, — шепнул я ей в приоткрытый в немом вскрике рот. — Мы найдем способ немного исправить браслет, и я буду редко навещать твою спальню.

— Браслет… — выдохнула она и болезненно искривилась. — Нельзя. Изменить.

Наверное, мне стоило остановиться после первого раза, когда по пятну на постели я понял, что для нее он и впрямь был первым. Но я, воодушевленный тем, что ее гримасы относились не совсем к моей технике, решил продолжить. Прервался лишь чтобы позволить ей попить. Когда я зашел за ней в столовую, она пила из того же стакана, что в первый раз, но воду. Стеклянный кувшин рядом призывно блестел прозрачной чистой водой. Я налил и себе тоже, а потом всё-таки решил выполнить свою фантазию на столе.

Лита уже не трепыхалась, безропотно принимая ту позу, которую я для нее придумывал, но мышцы ее сжимались, и сама она извивалась как угорь, едва я проникал в нее, так что возбуждение не пропадало.

Тут я вспомнил о тайне, которую нужно было прицепить в виде интимного пирсинга.

Лита порозовела. То ли от возможности передохнуть, то ли от нетривиальности задачи, то ли от расположения. Она стояла на коленях передо мной и очень легко касалась руками, а я с тоской думал, что ненависть на ее лице категорически портит момент. Дождется, буду по любому случаю дарить букеты сирени! Уверен, их запах будет напоминать ей о чудесном спасении. Ха.

А вот что мне понравилось, что пирсинг здесь крепился безболезненно. И я всерьез подозревал, что и дальше так будет. Похоже, мне стоит пересмотреть отношение к амулетам и пирсингу. В своем прежнем мире я относился к этому увлечение двояко. Многие мои друзья прокалывали что-то, но я сам не хотел. А здесь мне бы пригодилась любая защита.

— Лита, у тебя уже был тот самый момент, когда ты совершила главную глупость? — когда она поднялась на ноги, я легонько подтолкнул ее к столу, заставляя развернуться и лечь на него грудью. И она послушно это проделала, но с такой вялостью, какая бывает у очень уставших людей.