Главный везунчик королевства
Шрифт:
— Ненавижу! — выплюнула Лита. Ее глаза покраснели и по щекам текли слезы от боли, но она не рыдала и не переставала бороться. Это было… даже как-то привлекательно.
Почему-то именно сейчас, прижимая к себе эти сорок пять или около того килограмм чистой ненависти и ярости, я наконец почувствовал возбуждение к Лите. Похоже, первая брачная ночь всё же состоится. После нее Лита уже не сумеет дотягиваться до браслета так, чтобы поправить его самостоятельно.
Возможно, она и так это не могла, брачный артефакт, надетый на руку и свободный брачный
Мы всё-таки поужинали. Я привязал невесту к креслу, оставив ей свободной только левую руку с браслетом.
Конечно, сначала она не собиралась есть, орала и пыталась раскачать кресло, которое было не слишком легче ее самой. Но я обыскал ее и убедился, что защиты от голоса она не имеет.
Так глупо, быть артефактором и не защититься от таких штук. Тем легче для меня.
— Успокойся и принимайся за еду, — потребовал я, и понял, как сильно соскучился по этому дару. Может, запретить носить скрытые защиты? Хотелось бы знать, кто может мне противостоять, а кто нет.
Увы, хоть идея роскошная, мне вряд ли кто-то позволит так сделать. Может, причислить такие артефакты к опасным и искажающим волю граждан, а значит, доступными только определенным людям? Или просто контролировать создание и продажу таких штук…
Я снова отвлекся, но Лита послушно начала есть. Ее глаза смотрели равнодушно, а рука очень аккуратно, хоть и неловко кромсала рыбу в тарелке и маленькими кусочками отправляла в рот.
Кукла и только. Стало грустно. В постели я бы точно предпочел ту злючку и фурию, что была до использования голоса. Впрочем, мне никто не помешает отменить требование быть спокойной.
— За что ты хотела меня убить? — мне не нравились ее глаза. Вроде бы равнодушные, но у Вельмы они совсем стекленели. А у Мориса и Бестии? Вроде бы нет. Поди разберись, как оно должно действовать! — Подожди, не отвечай.
Вообще я человек не злой и не любитель глумиться над побежденными или вроде того, но мне нужно было убедиться, что Лита не занята тем, что придумывает, как скрутить с руки браслет и снова наброситься на меня.
Поэтому я взял нож и подошел к ней. В глазах не появилось страха — похоже, я параноик. Я срезал рукава ее халатоштанов и спустил до запястий, а потом разрезал ткань на плечах. Лита не дрогнула, даже когда холодное лезвие ножа коснулось ее кожи. Но, разумеется, я не собирался проверять, насколько далеко могу зайти.
Просто подумалось, что ужин будет пикантнее, если невеста будет полуобнажена. И я смогу привыкнуть к виду ее маленьких грудок. В столовой было тепло, но соски всё равно сморщились и заострились, так, что мне захотелось провести по ним рукой, погладить… Я счел это хорошим знаком и вернулся на место. Пододвинул ближе новое блюдо и приказал:
— Теперь рассказывай.
— Ты убил моего отца, — без эмоций на лице произнесла Лита и, прежде чем я успел возразить, закончила: — На моих глазах.
Мне показалось, что паузу она сделала, чтобы я успел откусить и подавился.
Чтобы понять, правильно ли я расслышал, может, ей вообще показался я со спины или в темноте, я попросил рассказать, как всё случилось. С ее точки зрения.
— Возможно, тебя обманули, дорогая супруга, — добавил я. В этот раз мне показалось, что она снова глянула на меня с ненавистью, но голос не подвел, и Лита чуть монотонно начала рассказывать.
Я зря воображал, будто Фил до меня был простоватым идиотом. Ему были свойственны некоторые крайне неприятные черты. Так как Филом сейчас являлся я, то хотелось выразить это помягче. Но получалось плохо. Потому как этот тип действительно убил ее отца. Он проник в дом артефактора, когда там были только Лита и ее отец. Лите он наколдовал маску вроде той, что носил сам. Так я узнал, что моя маска имеет и функцию защиты от распыленного в воздухе — очень удобно!
Так вот я-он распылил ту самую зиру, которую этот идиот заказал у Мориса, даже не позаботившись о подставном лице или вроде того. И ушел через портал. Оставив Литу погибать от рук вообще-то любящего ее отца. Почему он при этом не узаконил ее статус, я понятия не имел, но и спрашивать не стал.
— Но ты выжила, — я вздрогнул от звука собственного голоса. Мы давно оба перестали есть, мне кусок не лез в горло, а Лита говорила и без того с трудом проталкивая слова сквозь зубы, словно изнутри сопротивлялась этому. А я видел перед глазами руки Мориса. Он был один и успел вдохнуть совсем немного. Что творилось в доме артефактора, я боялся представить. И мне такое спустили с рук! Мир ужасал всё больше.
— Выжила, — эхом повторила Лита. — Папа очень меня любил. Он сначала…
Она запнулась, но тут же продолжила, хотя кожа ее стала прозрачной и бледной словно и мертвеца:
— Он был уже стар, но всё еще силен. Он сумел сначала разбить руки о стены, а потом броситься на меня, уже истекая кровью. Он выбил мною окно. Я упала в кусты сирени. Они смягчили падение, хоть и изодрали в клочья мою одежду и кожу на открытых местах. Когда я очнулась, наступила ночь. Все было уже кончено.
Она отпила немного морса. Ее губы были до того бледными, что обычный морс окрасил их в кровавый цвет. Несколько багровых капель упали на грудь и стекли по бледной коже между грудями. Красиво.
— Вызванный кем-то химозник убрал всю зиру и позвал лекаря. Мирр Нантель констатировал тяжелую форму астмы. Меня они не видели.
Мне определенно нравился этот их добрый лекарь! Вот кто главная мафия мира, заметать следы за всеми — работка не соскучишься! И снова никакого расследования. Может, мне стоит создать нормальную полицию?
Хотя нет. Пока меня все устраивает и так.
— Но, если убийца был в маске, почему ты уверена, что это был я? — вспомнил я, что меня смутило. — Мало ли кто может скрываться под ней.