Глаз дракона
Шрифт:
Англичанин чуть кивает через дым. Глаза его впиваются в Пиао. Кажется, что он даже и не мигает.
— Горячие парни, крепкие напитки, мы — опасные сожители. Обычно расследования бывают совсем простыми. Я нахожу убийцу раз в два-три дня. Слишком много выпил. Слишком много юаней проиграл в маджонг. Слишком горячий. Слишком близко лежал кухонный нож. Открыли дело, закрыли дело. В девяти случаев из десяти виноват близкий родственник. Брат. Двоюродный брат. Скучно это всё…
Глаза Пиао горят в
— …но вы, вы же бизнесмен. Вот кому есть что рассказать. Путешествия, рестораны, деловые встречи. А потом женщины. Наверно, вы можете написать книгу или историю для этого журнальчика…
Пиао трясёт головой.
— …не могу вспомнить название… ну вы знаете. А, Ридерз Дайджест, вот как. Мне нравится Ридерз Дайджест.
Хейвен качает головой.
— Я не бизнесмен. Внешний вид бывает обманчив. Я работаю в медицине.
— Доктор. Ах, вы доктор. В нашей стране это очень почётная профессия. Очень уважаемая. Как удачно мы с вами встретились. Я сегодня не смог получить направление в больницу. У меня проблема с пальцами…
Старший следователь кладёт ладонь рядом с рукой Хейвена, тянет за грязную марлю.
— …сделаете одолжение, посмотрите? У меня ожоги. Я так неудачно попал в огонь.
Англичанин убирает руку, берёт стакан. Пальцем ведёт по ободку.
— Мне казалось, что удачно попасть в огонь вообще невозможно…
Он поправляет шёлковый галстук. Жест совершенно излишний, узел и так был идеальным.
— …вам надо обратиться к терапевту. Я специализируюсь в очень узкой области, и смена повязки на ожогах в мою специализацию не входит.
— Специалист. В узкой области. Звучит интригующе.
— Не более интригующе, чем ваша работа. Вы тоже специализируетесь в узкой области. На убийствах.
Старший следователь широко улыбается.
— Вы правы, конечно. Раньше мне такая формулировка не приходила в голову. Я тоже специалист, да…
Он отправляет в рот очередную пригоршню крекеров, с открытыми губами громко их давит. Пододвигается к Хейвену. Дешёвый хлопок его пиджака трётся о дорогую шерсть блейзера англичанина.
— …знаете, я смогу на этом выбить себе пару стаканчиков в баре рядом с домом. Мы в Китае ценим не работу, не должность, а то, как она называется. Отныне я буду говорить всем, что я специалист старший следователь в узкой области убийств…
Он хлопает англичанина по спине.
— …должен сказать вам спасибо. У вас мозг работает как… как. Извините, не могу подобрать слово. Как бы вы сами это назвали?
Хейвен крутит виски в стакане. Янтарные блики играют на его пальцах.
— Мышление моё концентрировано. Мозг мой проникает в сердце проблемы, а потом чётко находит решение.
— Да, именно так. Я бы и то не сказал лучше.
— Вы и не сказали.
Пиао смеётся, в надежде, что получается искренне. Придвигается ещё ближе. Его слова летят в лицо англичанину; он чувствует, как Хейвен задерживает дыхание, чтобы не чувствовать лук и чеснок, которыми пропитана его речь. Англичанин сам ничем не пахнет, если не считать запаха из стакана и тиснёного золота дорогого одеколона. Нет ощущения его тела, ощущения животного под дорогим пиджаком.
— На самом деле я в чём-то обманул вас. Моя работа как старшего следователя тоже бывает временами, знаете ли…
Пиао достаёт из зубов остатки крекера и досасывает остатки виски.
— …взять хотя бы последнее моё дело. Убито восемь человек, их сковали вместе и зашвырнули в Хуанпу. Вообще необычно для Шанхая.
— Для Нью-Йорка это тоже было бы необычно.
— С языка сняли, мистер доктор. Прямо с языка. Во мне просыпается чувство вины, но это очень интересно. Когда всё время работаешь с домашними убийствами, такое дело сильно возбуждает. Это неправильно?
Англичанин изучает виски, поднимает стакан к губам.
— Восемь трупов, представьте. Я столько убийств за два месяца не раскрываю…
Ртом он чуть ли не вжимается в ухо Хейвена. Вторгается в его пространство. Пиао чувствует, как тому неуютно.
— …конечно, это конфиденциальная информация, ну вы понимаете. Её скрывают даже от наших СМИ. Похоже, наркоразборки. Кому ещё понадобится такая степень анонимности. Их никак не опознать. Отрезали пальцы. Расколотили лица.
Голос опускается до шёпота. Секреты кажутся ещё секретнее, если их еле слышно.
— …даже глаза им повыдавливали. Представляете, что за люди? Просто монстры.
— Или профессионалы?
— Может и так. Может. Профессионалы, и высокая ставка в игре. Я об этом не думал…
Задумчиво набивает рот крекерами.
— …Барбара Хейес. Барбара. Печально. Ужас как печально. Одним из убитых был её сын. Американец, представляете. У политиков сейчас ломит головы. Мигрень, вроде вы так это называете. Конечно, она вам ничего не сказала ещё. Извините, мы в полиции, мы такие бестактные. Нас не учат быть деликатными.
Глаза Хейвена немы; отблески света играют вокруг чёрных звёзд его зрачков. Он достаёт зажигалку, вспыхивает язычок пламени, разлетаются светлячки… его глаза на мгновение становятся как у кошки в темноте.
— Мы познакомились с Барбарой всего два часа назад, и мне понадобилось бы ещё часа два, чтобы услышать историю её жизни…
Рукой он взъерошивает волосы, и каждый локон падает ровно на место.
— …но скажите, старший следователь, вы всегда ловите монстров, или просто не рассказываете о неудачах?