Глаз тигра
Шрифт:
Я припарковал пикап во дворе и прошел в дом. Пока меня не было, миссис Чабби, видимо, немного подмела и навела порядок. В столовой на столе в жестянке из-под джема стояли свежие цветы, но что еще важнее: яйца, ветчина, хлеб и масло в коробке со льдом.
Я снял выпачканную в крови рубашку и бинты. Дубинка оставила у меня на теле толстые вздувшиеся следы, а раны представляли кровавое месиво. Я принял душ и сделал свежую повязку. Затем, в кухне, стоя обнаженным, я приготовил себе полную сковороду яичницы с ветчиной, и пока она жарилась, налил глоток виски и выпил вместо лекарства.
Я слишком устал, чтобы разбирать постель, и просто улегся на кровати, размышляя, позволит ли мое самочувствие совершить ночную вылазку, как запланировано. С этими мыслями я и уснул перед самым рассветом.
Утром я опять принял душ, проглотил две таблетки анальгетика, запив их ананасовым соком, съел еще одну сковороду яичницы и решил, что ответ, скорее всего, будет «да». Я передвигался с трудом, и все мое тело болело, но работать я мог. В полдень я поехал в город и остановился возле лавки миссис Эдди, чтобы сделать покупки, а затем отправился на пристань.
Чабби и Анджело уже были на борту, и «Балерина» стояла у причала.
– Я наполнил дополнительные баки, Харри, – сообщил мне Чабби, – она теперь сможет пройти хоть тысячу миль.
– Ты приготовил сети для груза? – спросил я, и он кивнул в ответ.
– Они лежат в главном отсеке.
Нам нужны были эти сети, чтобы погрузить крупные слоновьи бивни на палубу.
– Не забудь прихватить куртку – ветер такой сильный, что ночью в открытом море будет прохладно.
– Не беспокойся, Харри, это заметишь лишь ты один. Господи, ты выглядишь так ужасно, как и десять дней назад. Абсолютно больным.
– Я чувствую себя превосходно, Чабби!
– Да, – проворчал он, – совсем как моя теща. – Затем он сменил тему разговора: – А что с твоим карабином?
– Он у полиции.
– Ты хочешь сказать, что мы выйдем в море без единого ствола на борту?
– Нам еще ни разу не понадобилось оружие.
– Никогда не знаешь, когда будет этот первый раз, – проворчал он, – без ружья я буду себя чувствовать просто голым.
Меня всегда удивляла страсть Чабби к оружию. Несмотря на все мои доводы и примеры, доказывающие обратное, Чабби так и не смог поверить, что скорость и дальность полета пули не зависят от того, с какой силой нажать курок. А Чабби очень хотелось, чтобы его пули летели быстро и далеко, Дикая первобытная сила, с которой он обращался с оружием, давно бы доконала любое ружье, менее крепкое, чем карабин. А кроме того, Чабби не мог нажимать на курок с открытыми глазами. Я был свидетелем того, как он промахивался, стреляя в пятнадцатифутовую тигровую акулу с расстояния в десять футов, имея полный магазин на двадцать выстрелов. Не вышло из Чабби Эндрюса хорошего стрелка, хотя он от природы обожал оружие и все, из чего можно громко выстрелить.
– Это будет вроде прогулки за покупками, сплошное удовольствие, Чабби, ты сам не заметишь.
Он скрестил пальцы, чтобы не сглазить, и продолжал наводить блеск на и без того сияющие медные части «Балерины», а я сошел на берег.
Парадный офис бюро путешествий Фреда Кокера был пуст, и я нажал на кнопку звонка на столе. Голова Фреда показалась из-за дверей, ведущих в заднее помещение.
– Добрый день, мистер Харри, – он снял пиджак и галстук, закатал рукава рубашки, а также подвязал красный прорезиненный фартук. – Заприте переднюю дверь и проходите пожалуйста сюда.
Задняя комната резко отличалась от переднего офиса с его безвкусными обоями и пестрыми рекламными плакатами. В сущности, это был длинный мрачный сарай. Вдоль одной стены были сложены дешевые сосновые гробы, а в дальнем углу у двойных дверей стоял катафалк. За невзрачной холщовой ширмой в другом углу находился мраморный стол с канавками по краям и носиком, чтобы жидкость сбегала из канавок в стоящее на полу ведро.
– Заходите, присаживайтесь, вот стул. Извините, но пока мы разговариваем, я продолжу свое занятие. Я должен все приготовить к четырем часам пополудни.
Я бросил взгляд на худенький обнаженный трупик, лежащий на столе. Это была девочка лет шести с темными длинными волосами. С меня хватило одного взгляда. Я отодвинул стул за ширму, чтобы мне была видна лишь лысая голова Фреда Кокера, зажег сигару. В комнате стоял тяжелый запах бальзамирующей жидкости, от него щекотало в горле.
– Вы привыкните, мистер Харри, – заметил мое отвращение Фред.
– Ты все устроил? – мне не хотелось обсуждать специфику его занятий.
– Все в порядке, – заверил он.
– А ты подмазал нашего друга, Форте?
– Все в порядке.
– Когда ты его видел? – настаивал я. Меня очень интересовало состояние Дейли, так и подмывало спросить, как тот себя чувствует.
– Я видел его утром, мистер Харри.
– И как он?
– Выглядел нормально, – Кокер на минуту прервал свое мрачное занятие и вопросительно взглянул на меня.
– Он стоял, расхаживал по комнате, отплясывал джигу, пел, отвязывал пса? – допытывался я.
– Нет, он сидел и был не в очень хорошем настроении.
– Похоже на то, – я рассмеялся, и мои собственные раны стали меньше болеть. – Но он принял взятку?
– Принял.
– Прекрасно. Значит, наш договор в силе.
– Как я и говорил, все устроено.
– Остальное предоставьте мне, мистер Кокер.
– Груз находится в устье реки Сальса – там, где она впадает в Южный проток главного русла Дузы. – Я кивнул, это меня устраивало. Там был хороший проток, и можно было неплохо встать на якорь.
– Условный сигнал – два фонаря, один над другим, стоящие на берегу возле устья. Вы мигнете дважды с интервалом в полминуты, и когда погасят нижний фонарь, можете бросать якорь. Запомнили?
– Запомнил, – все это было приемлемо.
– У них будут люди, чтобы помочь с погрузкой.
Я кивнул, а затем спросил:
– Они знают, что отлив начнется в три? Я должен выйти из протока раньше этого часа.
– Да, мистер Харри. Я сказал им, что они должны закончить погрузку к двум часам.
– Замечательно, а где пункт назначения груза?
– Сбросите его в двадцати милях к востоку от мыса Растафа.
– Прекрасно! – это давало мне возможность ориентироваться по маяку, стоящему на мысе. Удобно и просто.