Глаз тигра
Шрифт:
Мы сидели в кухне домика Чабби, и его миссис угощала нас кофе с банановыми пирожными. Мы с Чабби обговаривали планы. Я с трудом выторговал разумную сумму, за которую Чабби согласился предоставить нам свою посудину, снабдив ее новыми моторами, и все на неограниченное время. Анджело и Чабби получат за свой труд обычное жалованье, а в конце будет еще премия «за улов», если поиски окажутся успешными. Я не уточнял, что, собственно, мы собирались искать – просто станем лагерем на одном из островов архипелага. И мы с Шерри будем работать под водой.
Наступил полдень, когда мы наконец пришли к соглашению и ударили по рукам, как было принято здесь на острове. Стало жарко, мне было тяжело вновь привыкать к зною. Я отложил все дела на завтра, оставив Чабби с Анджело заниматься приготовлениями. И мы с Шерри на минуту заехали к Ма Эдди за провизией, а затем покатили через холмы, поросшие пальмами, к Черепаховому Заливу.
– Как в сказке, – прошептала Шерри, остановившись под тростниковой крышей веранды. – Наверно, мне это мерещится, – и она кивнула головой в сторону пальм и ослепительно белого песка на пляже.
Я подошел к ней сзади и, обняв ее за талию, прижал к себе. Она тоже прильнула ко мне и крепко сжала мои руки.
– Харри, я и представить не могла, что это будет так чудесно.
Я мог почувствовать, что в ее душе что-то произошло. Она была похожа на цветок, росший среди зимы, лишенный солнца. Но в ее душе еще оставались такие глубины, каких я не мог достичь. Она была непростым человеком, и это меня беспокоило. Казалось, ее раздирали внутренние конфликты, тень которых иногда набегала на ее ясный взор. Так акула, плывущая в глубине, заметна лишь в виде неясного темного пятна. Очень часто, когда она полагала, что на нее не смотрят, я перехватывал ее взгляд в мою сторону – оценивающий и враждебный одновременно, как будто она меня ненавидела. Но такое случалось до нашего прибытия на остров, а теперь она словно расцвела под солнцем, как зимний цветок, отбросив в сторону тревоги, бередившие ей душу.
– Спасибо, Харри, что ты привез меня сюда.
Миссис Чабби вымела пол, проветрила белье, поставила в банки цветы и наполнила холодильник. Взявшись за руки, мы обошли домик, и хотя Шерри одобрительно мурлыкала по поводу скупой мужской обстановки, мне показалось, я заметил в ее глазах блеск, который возникает у любой женщины, затеявшей передвижку мебели. Обычно эта процедура сопровождается выбрасыванием милых сердцу мелочей из холостяцкой жизни. Стоило ей остановиться и переставить вазу с цветами, поставленную миссис Чабби на широкий обеденный стол, я понял, что в Черепашьем Заливе предстоят большие перемены. Но, как ни странно, эта мысль не огорчила меня. Внезапно я почувствовал, что мне до смерти надоело самому готовить и вести дом.
Мы переоделись в купальные костюмы в спальне, так как еще в первые минуты нашей близости я обнаружил у Шерри развитое чувство личной скромности. Я знал, что потребуется время, чтобы ей привыкнуть к традиционному купальному костюму Черепашьего Залива. С другой стороны, компенсацией за мой слишком закрытый купальный костюм была возможность лицезреть Шерри в бикини.
Впервые я смог открыто оглядеть ее. Более всего в ней поражал нежный матовый блеск ее кожи. Она была высокой, и если плечи ее были несколько широки, а бедра узки, то талия была тонка, а живот – плоский, с изящно вырезанным пупком. Я всегда был согласен с турками, по мнению которых пупок принадлежит к самым эротическим частям женской анатомии. Пупок Шерри привлек бы толпы ревнивых соперников. Ей вовсе не нравился мой пристальный взгляд.
– Господи, ну что ты уставился? – спросила она и обернула вокруг талии полотенце подобие саронга. Она шла босиком по песку и при ходьбе ее грудь и попка слегка покачивались, что я наблюдал с нескрываемым удовольствием.
Мы оставили полотенца на высоких отметках уровня воды и побежали по плотному влажному песку к кромке прозрачного теплого моря. Она плыла обманчиво низким и медленным кролем, но на самом деле неслась так быстро, что мне пришлось поднапрячься, чтобы догнать ее. За рифом мы остановились передохнуть. Ей надо было отдышаться.
– Давно я не плавала, – призналась она.
Пока мы переводили дух, я вглядывался в открытое море, пока, наконец, не увидел череду темных плавников, быстро приближавшихся к нам. Я не мог скрыть свой восторг.
– Ты сегодня почетный гость, – сказал я. – Это торжественный прием.
Дельфины окружили нас, словно компания веселых щенят, толкаясь и попискивая, и оглядывая Шерри. Я знал, что они обычно избегают незнакомых людей, и то, что они позволили потрогать себя при первой встрече, было подлинной редкостью. Такое случается лишь после продолжительного ухаживания. Однако к Шерри они воспылали любовью с первого взгляда, ничуть не меньше той, что пронзила Чабби и Анджело.
Уже минут через пятнадцать они тянули нас, как на водных санях, и Шерри повизгивала от удовольствия. Когда она упала со спины одного из них, к ней тотчас подоспел другой. Он принялся толкать ее носом, стараясь привлечь к себе ее внимание. Когда, наконец, мы оба от них устали и медленно поплыли назад к берегу, один из крупных самцов следовал за Шерри до самого мелководья, где глубина была не выше ее талии. Там он перевернулся на спину, и она поскребла ему брюхо пригоршней сухого белого песка. Дельфин ответил на это своей глупой застывшей ухмылкой.
Стало темно. Мы сидели на веранде, потягивая виски. Было слышно, что дельфин плещется где-то поблизости, издавая призывные звуки и играя хвостом – он надеялся соблазнить ее снова вернуться в море.
На следующий день мне с утра пришлось бороться с приступом знаменитой островной лени. Меня одолевало желание понежиться в постели, тем более, что Шерри проснулась возле меня розовая и сияющая как младенец. Ее взгляд был ясным, дыхание нежным, а губы соблазнительными.
Мы с ней быстро проверили оборудование, поднятое с «Балерины», и нам потребовался мотор для компрессора. Чабби был отправлен с пригоршней купюр за мотором, и вскоре вернулся с приобретением, которое еще пришлось доводить до ума. На это у меня ушел весь остаток дня. Шерри же отправилась к Ма Эдди за провизией и прочим необходимым для лагеря. Было решено отплыть не позже, чем через три дня, и времени у нас оставалось в обрез.
Было еще темно, когда мы заняли свои места в вельботе – Чабби и Анджело у моторов на корме, а мы с Шерри уселись, будто воробьи, на куче груза. Заря переливалась пурпуром и золотом, обещая еще один знойный день. Чабби повернул на север, взяв курс, возможный только для небольшого судна и умелого шкипера. Мы двигались вдоль рифов и островков, и иногда у нас под килем было не более двадцати дюймов до жадных клыков кораллов.
Мы все пребывали в состоянии предвкушения. Полагаю, меня влекла вовсе не жажда наживы. Все, что мне надо было, это хорошее новое судно вроде «Балерины». Но я мечтал о редкостном прекрасном сокровище, которое мы должны были вызволить из морской пучины. Если бы то, что мы искали, было просто слитками или монетами, вряд ли нас переполняло бы ожидание чуда. Море снова превратилось в соперника, и бросало нам вызов к поединку.