Глаз урагана
Шрифт:
Пароль, смекнул Саша, уловив нечто неестественное в интонации Беликова и старика. Они вели себя как актеры, играющие не в полную силу. Под непринужденностью угадывалась некая натужность. «Конец? – спросил себя Саша. – Столкнут с башни? Если Галатей просчитал ситуацию неверно, то есть риск пораскинуть мозгами на каменных плитах. Черт! Пошлый каламбур! Паршивая ситуация».
– Идем? – спросил Беликов, вручив проводнику несколько фунтов.
– Идем, – откликнулся Саша и снова взглянул на вечернее небо.
Оно было малиновым, но ассоциировалось не с вареньем, а с пролитой кровью.
Старик
Внутри мечети, куда он привел русских, царил полумрак, пахло кошками и гашишем. За колоннами и по углам угадывались шушукающиеся тени. Одна из них бросилась наперерез идущим, вцепилась в рукав Беликова и запричитала:
– Мистер, мистер, лук хир, лук хир.
Он подчинился и посмотрел на выпростанное из балахона плечо с гноящейся язвой, принадлежащее то ли юноше, то ли женщине. Удовольствие обошлось ему в два фунта. Проследив, как деньги исчезают среди складок чужой одежды, седобородый проводник пришел в неописуемую ярость. Он затопал ногами и, потрясая сухими кулачками, проорал нечто такое, отчего тени по углам как бы растворились в темноте, а существо с язвой поскакало прочь, шлепая по полу босыми пятками.
Следующим просителем оказался одноглазый имам в тюрбане. Заслоняя вход на лестницу, он выставил перед собой какой-то плакатик и сурово потребовал денег на восстановление храма. Саша дал немного. Имам, ничуть не смягчившись, указал пальцем на его сандалии и на порядком запылившиеся туфли Беликова. Проход обутыми стоил 10 фунтов с каждого. Пока шел оживленный торг, седобородый проводник успел помолиться, оглаживая лицо, как при умывании.
– Местных тугриков больше нет, – предупредил Саша, начиная восхождение по истертым каменным ступеням, – только баксы. Ими расплачиваться не стану, учти.
– Будут целы твои баксы, – буркнул Беликов.
Он подозревал, что рубашка после этой прогулки потеряет элегантный вид, и переживал по этому поводу. Снятый галстук змеей свисал из кармана пиджака.
Чтобы ни о чем не думать, Саша принялся считать ступеньки. Их было 178. Лестница закончилась неровной круглой площадкой, откуда открывался вид на головокружительные городские дали. Прямо внизу находился военный музей, во дворе которого стояли крохотные пушки, а возле них лежали горошины ядер. Саша прикинул высоту ступеньки, умножил на 178 и поежился.
– Зачем ты потащил с нами этого старикана? – спросил он, оглянувшись на дверь, за которой остался проводник.
– Инструкция, – пожал плечами Беликов. – Кроме того, без аборигена нам пришлось бы заплатить в три раза больше.
– Он и обратно нас поведет?
Задав вопрос, Саша напрягся. Он хотел и боялся определить по тону ответа правду. Как воспримет Беликов местоимение «нас»? Не выдаст ли свои истинные намерения случайным словом или косым взглядом? С одной стороны, Саша стремился проникнуть в замыслы собеседника, но, с другой стороны, он предпочел бы до последней секунды пребывать в наивном неведении.
Паранойя? У шпионов она бывает двух видов. Первая – это профессиональная паранойя, которой
– Обратно без него доберемся, – ответил Беликов, выждав несколько томительных секунд. – Если, конечно…
– Что? – вырвалось у Саши.
Еще никогда ему не доводилось играть столь сложные двойные роли. Приходилось изображать напускной испуг, но при этом скрывать настоящий страх. Демонстрировать притворное спокойствие и одновременно сохранять полнейшее хладнокровие.
Если Галатей верно определил расстановку сил противника, то Беликов работает на американцев и привел Сашу в это безлюдное место для того, чтобы окончательно перевербовать его, поручив ему подрывную миссию. Но не исключен иной вариант. Пока Галатей обеспечивает в Каире безопасность Натальи Верещагиной, служба внутренней безопасности СВР России ведет собственное расследование. В этом случае поведение Саши Горовца на допросе в американском посольстве расценивается как безусловное предательство. Тогда действия Беликова абсолютно не согласованы с Галатеем и экскурсия на минарет может закончиться несчастным случаем.
Возможно ли такое? Как ни прискорбно, да. Структура внешней разведки крайне запутана, а полномочия руководителей зачастую пересекаются самым непредсказуемым образом. Конфиденциальность порой играет злую шутку с теми, кто ее соблюдает. Левая рука не ведает, что творит правая. Допустим, директор СВР, подчиняющийся непосредственно президенту, курирует операцию по защите Верещагиной, а один из его заместителей тем временем проводит чистку дипломатического корпуса в Египте. В то же время у обоих других забот полон рот. Они словно гроссмейстеры, ведущие бесконечные сеансы одновременной игры. Один зевнул, другой допустил неверный ход, и – прощай, Саша Горовец, земля тебе пухом…
Нет, не пухом. Достаточно было посмотреть вниз, чтобы прийти к такому пессимистическому выводу. А еще Саша подумал, что его падение распугает последних посетителей Цитадели.
– Так что? – поторопил он Беликова с ответом. И сел на каменный парапет. Спиной к затягивающей пустоте.
Беликов отметил про себя напряженность Сашиной позы и пришел к выводу, что можно приступать к главному. Парень, несомненно, трусил. Вздумай Саша раскрыться перед Галатеем и признаться в предательстве, то сейчас бы он вел себя иначе. Либо был бы совершенно спокоен, видя в Беликове соратника, перед которым у него совесть чиста. Либо демонстрировал бы чрезмерную оживленность, давая понять, что готов к контакту с иностранной разведкой. Но в том, как Саша сел на бордюр, угадывался неподдельный страх, кое-как замаскированный бравадой. Он подозревал, что его намереваются ликвидировать. Кто? Конечно же, не американцы, поскольку они завербовали Горовца не для того, чтобы избавляться от него столь сомнительным способом. Свои. Саша Горовец опасался возмездия российской разведки.