Глаз времени
Шрифт:
Пока они ожидали окончания загона, Золотую Семью развлекали демонстрацией охотничьих птиц. Один из сокольничих вынес сидящего на массивной перчатке могучего орла. Когда птица расправила свои крылья, их размах превзошел рост ее смотрителя. Тут выпустили ягненка, и птица свирепо взмыла в воздух, чтобы догнать жертву, сбив при этом смотрителя с ног на потеху Золотой Семьи.
За соколиной охотой последовали скачки. У монголов они проводились на большие расстояния, так что Коля мог наблюдать только их финальный отрезок. Всадники, которые были детьми не старше семи-восьми лет, сидели верхом на матерых жеребцах без седла и стремян. Спор за первенство проходил
По мнению Коли, со стороны монголов все это выглядело не чем иным, как примером варварства и грубой демонстрации силы, или, как бы выразилась Сейбл, «у этих людей не было вкуса». Но Криволапов не мог не заметить той ауры спокойствия, которая исходила от самого Чингисхана.
Строгий полководец, коварный политик, неподкупный и всегда добивающийся своего монгол родился сыном вождя клана. Его назвали Темучином, что означало «кузнец», тогда как то имя, которое он себе взял, означало «тот, кто правит всем миром». Понадобилось десять лет братоубийственной войны, чтобы Темучин впервые за века раздробленности смог объединить разрозненные монгольские племена в единый народ и стал «тем, кто правит всеми племенами и живет в войлочных палатках».
Монгольская армия почти полностью состояла из конницы, отличавшейся высокой маневренностью, жесткой дисциплиной и умением внезапно исчезать и появляться там, где ее не ждали. Их манера ведения войны поколениями оттачивалась на охоте и в войнах на безграничных равнинах Азии. Для оседлых народов-земледельцев, живущих в городах по краям степи, монголы были отнюдь не первыми беспокойными соседями, с которыми приходилось сталкиваться. Веками тот великий океан, коим являлась степь, обрушивал на них волны кочевников, пришедших, чтобы грабить и убивать. Монголы были лишь последними, кто продолжал эту давнюю и кровавую традицию. Но под Чингисханом они стали настоящей карой небес.
Сначала Чингисхан начал походы против трех народов Китая. Быстро разбогатев на грабежах, монголы повернули на запад и напали на Хорезм, богатое и древнее мусульманское государство, земли которого простирались от Ирана до Каспийского моря, после чего перешли Кавказские горы и дошли до Крыма. Затем они повернули своих коней на север и совершили поражающее своей жестокостью вторжение в русские земли. К тому времени, как Чингисхан умер, его империя, построенная в течение жизни одного поколения, была уже в четыре раза длиннее империи Александра Великого по протяженности и в два раза превосходила по размерам империю древних римлян.
Но при этом Чингисхан всегда оставался варваром, чьей целью было лишь обогащение и укрепление власти Золотой Семьи. А монголы всегда оставались убийцами, чья жестокость проистекала из их традиций: будучи неграмотными, они не видели смысла в земледелии, города рассматривали лишь как источник добычи и ни во что не ставили человеческую жизнь. Этим они руководствовались в каждом захватническом походе.
И вот Коля каким-то чудом оказался в сердце самой империи Чингисхана. Здесь для него стали видны ее положительные стороны, о которых умалчивают книги, написанные потомками побежденных. Впервые за свою многотысячелетнюю историю Азия была объединена от европейских границ и до самого Южно-Китайского моря, и теперь палатку императора украшали гобелены с изображением китайских драконов и иранских фениксов. Пусть эти связи распадутся, когда империя монголов распадется, но мифы восточных народов уступят
Но жизнь в покоренных землях была невыносимо ужасной. Древние города разрушались до основания, а их население беспощадно вырезалось. Своими глазами видя людские страдания, Коля был вынужден согласиться, даже находясь в императорском павильоне, что положительные стороны этой империи действительно почти ничего не стоили.
Но ему было очевидно, что Сейбл влечет хищный блеск монгольского государства.
Наконец на горизонте появились с пронзительными криками загонщики и устремились к месту, где должен был произойти бой животных. Воины натянули между отрядами веревки, образовав тем самым на пути добычи преграду. Попавшие в тупик звери сбивались в кучу или бегали туда-сюда, смутно различимые в облаках пыли, которые поднимали лапами.
Коля вглядывался в клубы пыли.
— Интересно, кого они поймали, — сказал он. — Я вижу лошадей, возможно, ослов, а еще волков, гиен, лисиц, верблюдов, зайцев. Они все в ужасе.
— Посмотри туда, — указала Сейбл.
В пыли мелькнула огромная фигура. Сначала она показалась Коле похожей на валун. Существо было значительно выше человека, двигалось тяжело, работая своими гигантскими плечами, а с тела его свисала мохнатая рыжевато-коричневая шерсть, сверкающая мутным светом. Когда оно подняло голову, космонавт увидел поджатый хобот, закрученные в спираль бивни и услышал рев, напоминающий звук джазовой трубы.
— Мамонт, — с трудом выговорил Коля. — Охотники Чингисхана, пересекая швы времени, поймали то, на что не могли рассчитывать… Увидеть его — это же мечта нескольких поколений. Как жаль, что у меня нет с собой камеры!
Но Сейбл это ни капли не интересовало.
Немного неуклюже Чингисхан сел на своего коня. Он выехал вперед в сопровождении двух телохранителей. Пролить первую кровь на охоте было его привилегией. Император занял позицию и теперь находился не больше чем на двадцать метров ниже Коли, ожидая, когда добычу погонят на него.
Внезапно стали раздаваться крики ужаса. Некоторые из охраны Чингисхана нарушили строй и скакали прочь от своего господина, игнорируя приказы командиров, орущих им вслед. Сквозь оседающую перед Чингисханом пыль Коля увидел, как в воздухе пронеслась красная тряпка — нет, это не было тряпкой, это был человек, воин, которому распороли грудь и выпустили кишки.
Заставив коня успокоиться, император остался там, где и был, сжимая свое копье и кривую саблю наготове.
Тут Коля увидел, как из облака пыли появился зверь. Тем, как скрытно он подбирается к своей жертве, он напоминал льва, но массивные мускулы на его теле, его плечи делали его похожим скорее на медведя. Он раскрыл пасть и показал клыки, изогнутые подобно сабле Чингисхана. В гробовой тишине, предшествующей смертельной схватке, император и саблезубый тигр смотрели друг другу в глаза, не шевелясь.
Словно гром среди ясного неба, неожиданно прозвучал выстрел. Он был сделан так близко от Коли, что в ушах зазвенело и он услышал шипение промчавшейся мимо пули. Находившиеся в тот момент рядом с ним члены императорской семьи и их слуги закричали и упали ниц. Огромная кошка свалилась на землю и задергала лапами. Ее голова превратилась в кровавое месиво. Конь императора шарахнулся в сторону, но сам Чингисхан и бровью не повел.
Без сомнения, стреляла Сейбл, но она уже успела спрятать пистолет.