Глаза Ангела
Шрифт:
— Ну, хорошо. Не могу сказать, что я не хотела близости с ним. Я не святая. Что толку быть святой, если я — женщина, живая, из плоти и крови.
— Мне следует понимать твое признание так, что ваша связь имела-таки продолжение. Тори помолчала, потом ответила:
— Да, она продолжалась, но только на поставленных мною условиях: не появляться вместе в общественных местах и у него дома ни при каких обстоятельствах. Какое-то время это помогало. Я не забывала и о своей работе и постоянно намекала Йену, что меня интересует заключение сделок международного характера.
Ничего путного
— Быстро работает, сука.
— Подожди, слушай дальше. Фукуда постоянно следила за мной, за каждым моим шагом. Понятно, связей в городе у нее было гораздо больше, чем у меня, и, кроме того, она отличалась завидным упорством. А на мне она сразу зациклилась. Когда Деке предупредил меня о грозящей опасности, было поздно. Эта чертова Фукуда уже практически вцепилась мне в горло, и избавиться от нее не было никакой возможности.
— Давай, рассказывай скорее, — торопил Рассел. И Тори подробно рассказала ему, как произошла ее встреча с Фукудой в тоннеле метро, как ревнивая японка ранила ее и, зная, что Тори не могла двигаться, оставила лежать на рельсах, а из-за поворота уже показался поезд.
— Странно, что Фукуда не прикончила тебя сразу. Глупо с ее стороны.
— Ясное дело, это было ее ошибкой. Хитазура оттащил меня с путей раньше, чем подошел поезд.
— Да, не повезло Фукуде.
Тори весело рассмеялась шутке Рассела, хотя и понимала, что Фукуда — смертельный враг, и веселиться ей нечего.
— Но почему ты не рассказала мне все это раньше, в Центре, когда отчитывалась о проделанной работе? — удивился Рассел.
— И правильно сделала, что не рассказала. Ты меня бы и слушать не стал. Ничьи взгляды, кроме твоих собственных, тебя не волновали.
— Тори, ты не права.
— Но ты был именно таким, это правда.
— Пойми, ты работала не на захудалую лавочку, а на серьезную организацию, и обязана была подчиняться дисциплине. При чем здесь мои взгляды?
Разумеется, Рассел был прав, но Тори была готова скорее провалиться сквозь землю, чем признать его правоту.
— Хитазура, — послышался в наушниках голос Большого Эзу.
— Вижу-вижу, вон показался его автофургон, — ответила Фукуда в мини-микрофон, прикрепленный к наушникам.
— Ты где?
— У Киндзи-то.
Несмотря на то что Большой Эзу находился от нее в нескольких милях, Фукуда слышала его голос так, как будто босс был рядом, и подивилась достижениям современной радиотехники.
— Отлично. У меня все готово. Ты сообщай о передвижении фургона.
— Есть. — Не переставая следить за фургоном, Фукуда спряталась за стеклянной дверью Киндзи-то. — Уж я постараюсь.
— Хитазура не один. У него есть помощник.
— Судя по вашему тону, этого помощника я знаю.
— Это Тори Нан.
В наушниках Большого Эзу послышалось тихое, но угрожающее восклицание.
— В таком случае, — заявила Фукуда, — пусть Кои немного подождет. Я хочу использовать свой шанс.
— Последний шанс.
— Последний шанс, согласна, но не для меня. Для Тори.
— Приехали, — сообщил Хитазура.
— Куда? — не понял Рассел.
Фургон остановился, и Хитазура, быстро вытолкнув гостей из комнаты, поспешил к выходу в задней части фургона. Тори и Рассел быстро последовали за ним, и через пару секунд все трое стояли на улице, перед массивным строением в форме пирамиды, эдаким художественным нагромождением деталей из блестящего хрома, стали, покрытого ржавчиной железа и огромных окон из зеленого стекла, доминировавших надо всем остальным, В ночной темноте здание казалось большим волшебным зеркалом, в котором в причудливых очертаниях отражался город, его небоскребы и неоновые огни, улицы, полные машин.
— Это музей Камбата, — сказал Хитазура, но все называют его Киндзи-то, то есть «пирамида». Хитазура пошел к входу в музей.
— С тех пор, как ты была здесь последний раз, — обратился Хитазура к Тори, — в Киндзи-то появилось много новых экспонатов. Например, потрясающая коллекция древнего оружия... Так, — Хитазура взглянул на табличку у входа. — Сегодня понедельник, музей закрыт для посещения.
— Это здесь видели Фукуду последний раз? — спросил Рассел.
— Она и сейчас здесь, — ответил Хитазура.
— Если она здесь, — сказала Тори, — то неспроста. Хитазура кивнул.
— Ты абсолютно права, Тори.
— Догадывается ли Фукуда о цели нашего визита? — снова спросил Рассел.
Тори вопросительно посмотрела на Хитазуру, но тот равнодушно пожал плечами. Тогда она спросила:
— Догадывается Фукуда или нет, не имеет значения. Мы должны войти в музей и схватить ее.
Пока они поднимались по гранитным, отделанным сталью ступеням, Рассел, шедший следом за Тори, взял ее за плечо и повернул лицом к себе.
— Ты ошибаешься, Тори. Это имеет значение. Если Фукуда знает, что мы приближаемся к ее логову, она будет готова к встрече с нами. Поэтому нам следует изменить нашу тактику.
— Пусть так. Что ты предлагаешь?
— Во-первых, нас мало. Почему не привести больше людей?
— Исключено, — покачала головой Тори. — Мы не можем привлекать к себе внимание. Чем больше будет людей, тем скорее вмешается токийская полиция. Придется обойтись малыми силами.
Рассел подумал над доводами Тори, а потом тихо сказал, так, чтобы слышала только она:
— Мне не по вкусу вендетты. Со всех точек зрения они противопоказаны для здоровья.
Тори коротко кивнула.
— И мне они тоже не нравятся. — На мгновение выражение ее лица смягчилось, и она спросила:
— У тебя когда-нибудь чесалось сильно какое-нибудь место, которое ты не мог достать? А представь, что ты вдруг добрался до этого зудящего места, а кто-то уговаривает тебя не чесать его? Понимаешь, что я имею в виду? Со мной происходит сейчас нечто подобное.
— Ладно. По крайней мере, я могу присматривать за тобой.