Глаза, чтобы плакать (сборник)
Шрифт:
На мгновение я замешкался на террасе, не чувствуя пронизывающего насквозь холода. Растаявший снег превратился в лед, который, словно осколками разбитого зеркала, покрыл землю. Ветви деревьев блестели, точно лакированные. Серебристые сосульки фестонами свисали с крыши, тускло поблескивая в лучах скупого зимнего солнца.
Бедняга! Неужели он до сих пор не продрог до костей, этот лжефотограф! А полицейский ли он? Почему до сих пор не решился постучать в дверь? Тяжелое ремесло!
Словно очнувшись,
Мой преследователь по-прежнему неподвижно стоял под деревом. Он спокойно и равнодушно следил за моим приближением. Подойдя к нему вплотную, я бесцеремонно принялся его изучать. Судя по всему, он был мелкой сошкой, грубым и бесхитростным любителем простых удовольствий. На его подбородке торчала бородавка, покрытая жесткими блестящими волосками.
– Не стоит здесь торчать, вы ведь замерзнете!
– Не ваше дело!
Он не ожидал от меня подобной инициативы. В полученных им инструкциях она была явно не предусмотрена.
– Пойдемте в дом.
Я указал на гостеприимно распахнутую дверь, ведущую на террасу.
– Ну, не упрямьтесь, не лучше ли будет кончить все разом? Идемте же!
Видя, что он колеблется, я лукаво продолжил:
– У меня в доме пылает огонь в камине. Славный огонь, который согреет вам сердце!
На его лице я прочитал откровенную растерянность. Сделав несколько шагов вперед, он огляделся вокруг, словно сам опасался слежки. Затем, повернув ко мне лицо с бородавкой, волоски которой воинственно вздыбились, сказал:
– Согласен!
Мы молча направились к дому. Я провел его в гостиную, встретившую нас уютом и теплом.
Не снимая пальто, я рухнул на столь милый сердцу Эммы диван. Мой гость был явно смущен роскошью дома. Судя по всему, он не привык к подобным интерьерам.
– Располагайтесь, мой дорогой, садитесь вон в то кресло у камина, вам необходимо хорошенько согреться! Держу пари, вы не откажетесь пропустить стаканчик!
– Вы угадали!
Я налил ему полстакана неразбавленного виски. Он с жадностью схватил его и залпом выпил. На какое-то мгновение я ощутил себя благодетелем, подобравшим на паперти нищего.
– Отлично, а теперь давайте немного побеседуем.
Не отрывая лица от пустого стакана, он проворчал:
– О чем нам говорить?
Его картавый голос звучал глухо.
– Расскажите, например, когда вы собираетесь меня арестовать? У вас есть мое фото, вам доподлинно известно, что я именно тот, кто вам нужен, так чего же вы ждете?
– То есть как арестовать? – с недоумением взглянул он на меня.
– Ну не будете же вы уверять меня, что полицейский приставлен ко мне в качестве телохранителя?
– Полицейский?!
Короткие
– Черт возьми, так вы приняли меня за легавого?
Наступила моя очередь удивляться.
– А разве это не так? Неужели я ошибся?
– Есть немного, парень!
Похоже, я здорово позабавил его своим предположением. Он будет рассказывать об этом своим приятелям. Конечно же, я ясно видел теперь, на какой ступеньке социальной лестницы находился этот тип. Обычный бандюга.
– Но что же вы делали тогда на улице?
Напустив на себя свирепость, гость важно произнес:
– Вы слишком любопытны, месье. Разве запрещено прогуливаться по улице в этот час?
– Не надо темнить. В ваших интересах раскрыть карты.
Его глаза заблестели.
– Что вы говорите?
– Уверяю вас.
Малый подошел к окну и выглянул наружу. Не заметив ничего подозрительного, он вернулся на свое место и с хитрым видом спросил:
– А сколько вы дадите за информацию, которая вас интересует?
Он повис на крючке даже без наживки.
– Все, что у меня есть.
– И много ли это?
– Около двухсот кусков...
– Маловато будет, вам не кажется?
– Это зависит... В любом случае это все, чем я располагаю.
– А драгоценности?
Я вспомнил о шкатулке Эммы. В конце концов, мы будем квиты. Она же не смущалась, воруя мои рукописи.
– Возможно, я смогу что-нибудь найти, если ваша информация покажется мне интересной.
– Можете в этом не сомневаться.
– Итак, я вас слушаю.
– Сначала гоните монету. За спектакль принято платить заранее.
– Хорошо, подождите минутку.
Я знал, где Эмма прячет деньги. В конечном счете это были мои деньги, ведь зарабатывал их я. Обнаружив двести двадцать тысяч, я вернулся с пачкой купюр и помахал ею перед носом моего нового знакомого, надеясь, что это сделает его более разговорчивым. Он стремительно вырвал деньги из моих рук и поспешно сунул в карман.
– А теперь рассказывайте! – решительно и твердо произнес я.
– Насколько я понял, вы бывший коллаборационист?
– Не будем трогать моего прошлого, оно мне известно и без вас. Хотелось бы, чтобы вы рассказали мне о настоящем и, по возможности, о будущем.
– Не гоните лошадей! Я буду говорить то, что знаю!
Видимо, было ошибкой оказывать на него давление. Моя нетерпеливость лишь раздражала его. Он вытер свой простуженный нос и, успокоившись, начал:
– Вы приговорены к смерти. Если верить тому, что мне сказали, вы пытались лечь на дно, но вашим "корешкам" в конце концов удалось выйти на след. Так?