Глаза Говарда Керликса
Шрифт:
– Мои палочки и колбочки начали мутировать почти сразу же; они стали чужеродными субстанциями, примерно похожими на веретенообразные клетки и нервные ганглии, - сказал он.
– Специалисты, которых привезло руководство, сделали все, что могли. Они даже пытались проводить профилактические операции - лазеро- и криокоагуляцию - но это не помогло. Пока они пытались избавить от моих нововозникших рецепторных клеток, их стало только в разы больше.
– И что вы сделали?
– Я взял отпуск; мне нужно было уехать подальше от этих докторов. Я знал, чего они хотят. Они хотели, чтобы я лежал на столе, чтобы они могли поместить мои новые клетки под микроскоп. На их месте я бы хотел того же самого.
Он отпил немного вина, поморщился и решил, что лучше закурить сигарету.
–
– Что вы увидели?
Сам я не курил, но сейчас не отказался бы от сигаретки. Но вместо этого сделал глоток вина.
Солнечные очки снова впились в меня, и я знал, что Керликс может видеть меня, но мне было интересно, видит ли он только моё тело.
– Я увидел город, - произнёс мужчина.
– Какой город?
– мне вдруг стало страшно спрашивать.
Керликс выпустил дым из ноздрей.
– Я думаю, тот самый город, о котором безумный араб Абдул Альхазред писал в "Некрономиконе".
Я никогда не слышал об этом человеке или об этой книге, поэтому Керликс просветил меня.
Некоторые говорили, что Альхазред был в некотором роде мистиком и колдуном и был известен как "безумный поэт из Дамаска". Некрономикон, или Книга Мертвых Имен, или Аль-Азиф, был печально известной, богохульной книгой. Один из тех томов, что были запрещены Римом и преданы огню во времена гонений на ведьм. Это была "адская книга”, "книга ведьм", наполненная формулами и ритуалами для вызова демонов из другой вселенной. В ней также были записаны исследования Альхазреда по некоторым темным и безымянным тематикам, его собранные знания о культах, восходящих к древности, которые якобы поклонялись сущностям и существам из-за пределов этого мира, и их попытки призвать их. Интересно отметить, что Альхазред умер в 738 году нашей эры - предположительно съеден невидимым чудовищем на дамасском рынке.
Керликс рассказал мне, что в Британском музее есть латинский перевод "Некрономикона" XV века, а также издания XVII века в библиотеке Вайднера и Мискатоникском университете в Аркxеме...
Последнее меня не очень-то удивило. Эта старая дыра с легендами о ведьмах и языческими суевериями была источником не одной истории для моего "Обозревателя"... конечно, мы меняли название города.
У Керликса был друг, который отвечал за специальные коллекции в Мискатонике (вещи, которые для обычной публики не выставлялись) - парень, с которым он ходил в школу. Этот ученый - имя вычеркнуто - однажды признался Керликсу в ужасных тайнах, которые он выудил из этой книги. Когда Керликс впервые сам увидел этот город, он вспомнил, как его друг рассказывал о паломничестве Альхазреда к неким заброшенным и призрачным руинам в пустыне. Во время одного из ритуалов Альхазред принял какой-то наркотик и во всех подробностях увидел во сне город в другом измерении.
Керликс связался со своим другом и смог мельком взглянуть на копию перевода страшной книги Олауса Вормиуса[2] 1228 года.
Она была не из Мискатоника, а из библиотеки пожилого фольклориста-затворника в Провиденсе, который утверждал, что у него есть много таких книг, а также неопубликованные рассказы и письма некоего автора и антиквара из Провиденса, который умер при подозрительных обстоятельствах в 1937 году... хотя официальная версия рассказывала совсем другую историю.
Керликс замолчал; его отсутствующий взгляд смотрел на что-то за моим плечом.
От его рассказа у меня мурашки побежали по телу.
– Этот город... этот безымянный, заброшенный город...
Его голос прервался.
– Как бы мне хотелось умереть, как Шепард. Насколько все было бы проще. Сначала я даже не понял, что именно вижу. До тех пор я не видел ничего, кроме зеленоватых, стремительных и сверкающих пятен... а потом я увидел город. Было уже поздно, и я очень устал. Я на мгновение закрыл глаза…
– …А когда открыл их, вместо темной стены моей спальни я смотрел на погруженный в воду пейзаж океана или моря, который, очевидно, не был ни тем, ни другим. Это была не вода, а что-то студенистое и колышущееся, бесконечное
Мне пришлось подтолкнуть его, чтобы он продолжал.
Господи, лучше бы я оставил его в покое. Лучше бы я просто назвал его лжецом и ушёл.
Но я так не сделал.
– Сначала мне показалось, что я вижу кости каких-то огромных ящеров, наполовину погребенных в слизи и пузырящейся грязи, но это был город... руины какого-то невероятного исполинского города. Я видел скелетообразные перекладины и сверкающие белые набалдашники, клетки из пожелтевших стоек и изъеденных рытвинами столпов, купола с полыми чашами, похожие на черепа, и огромные вздымающиеся арки, которые я сначала принял за позвонки морских чудовищ. Не так, не так. Да, он был мертв, этот город, покрытый скоплениями чего-то вроде ракушек и узловатых морских трав, которые текли, как водоросли в глубоководных течениях. Казалось, большая часть города пала. Я видел разрушенные остатки стен и изъеденных башен, пластины и диски, пирамидальные фигуры и цилиндрические шахты... все это было разрушено и покрыто паутиной морской жизни. И повсюду - когда мое зрение, казалось, отступало назад и поворачивалось - я мог видеть мусор и обломки этого некрополя; в основном просто неправильные формы, покрытые мхом и ползучим илом. Я знал, что то, что я видел, было невероятно древним; и ещё я знал, что это было не на Земле и не располагалось ни под одним известным нам небесным светилом.
К этому моменту мне уже самому стало трудно дышать.
Ладони вспотел, а во рту, напротив, пересохло.
– А вы уверены... уверены, что это не было галлюцинацией или сном?
Керликс даже не обиделся на такой вопрос.
– Нет, он действительно был там, и хотя у меня не было никакой точки отсчета, мой инстинкт говорил мне, что город был гигантским. Мегаполис, раскинувшийся на многие мили вокруг этих черных грибовидных морских глубин. Я видел, как вдалеке его части взбирались на гору, спускались в долины. Такой город... такой невероятный, такой древний... и вместо того, чтобы быть переполненным научным любопытством, я был просто потрясен.
– Потрясён?
– переспросил я.
– Почему же?
Костяшки его переплетённых пальцев побелели и напряглись, как будто кожа над костями готова была вот-вот лопнуть от сильного напряжения.
– Это было не просто потрясение. Ужас, тошнота, даже отвращение. На каком-то примитивном уровне... я был задет всем этим. Да, он был мертв, может быть, миллионы лет, с далёкой-далёкой древности, но все же он был порочен и испорчен, как раковая опухоль на этом морском дне. Зловещий, окутанный туманом кошмар, от которого мне захотелось перерезать себе вены. Вся геометрия этого места была положительно извращена: углы неправильные, совершенно невозможные, пугающие... этот город не мог существовать, но все же существовал. Это напомнило мне груду сломанных, гниющих костей в логове какого-то плотоядного чудовища. И это коснулось чего-то во мне, заставило меня захотеть разбить этот город, растоптать его. Заставило меня возненавидеть его всеми фибрами души. Кто бы ни построил нечто подобное, он был достаточно безумен, чтобы воздвигнуть такое кладбище. Это были непристойности, вещи настолько отвратительные, что я представлял их себе злобными, раздутыми пауками, которые наполняли свои паутины присосавшимися трупами младенцев.
– Успокойтесь, док, - сказал я, уже почти веря во всё сказанное.
– Он до вас не доберётся, он не сможет вас коснуться...
Керликс засмеялся.
Холодным, горьким, безумным и пронзительным смехом.
– Это место напугало меня до смерти, Крамер. Я весь дрожал, просто глядя на него. Словно какой-то огромный сюрреалистический дом с привидениями, погруженный в трясину. Вокруг него и от него тянулись комки ила, словно он разлагался, как намокший труп. Все эти высокие, искаженные здания, наклоняющиеся, падающие и застывшие в падении, пойманные в ловушку какой-то ублюдочной формы гравитации, о которой мы можем только догадываться…