Глаза Поднебесья
Шрифт:
— Знаю, — девушка и не подумала смущаться, ей это, в принципе, не было свойственно. — Изначально всё указывало на непричастность сотрудников, но теперь появились новые факты, которые не следует игнорировать только потому, что стыдно признать ошибку.
— А я не считаю, что мы ошиблись, — философ небрежно повёл плечами. — Просто пока не видим всей картины. Возможно, девица сговорилась со стариком.
Ответная улыбка Ши получилась зловещей, но виной тому опять стал цвет кожи, а не испытываемые эмоции. Она предпочла не спорить. Почувствовала, Кай только и ждёт повода поразглагольствовать и закидать оппонента возражениями — от вполне аргументированных до откровенно безумных. Не потому что хочет доказать
И пока раскушенный философ криво усмехался, шимантка принялась изучать изображение на экране, обрывающееся в миг, когда мы, ведомые стадным инстинктом, навалились на атлета. Черные глаза болезненно щурились, быстро уставая от линз. Но Ши старалась не отвлекаться на неприятные ощущения. Знала, выбора не предлагалось: без защиты девушка рисковала мгновенно ослепнуть. Тайрус говорил, что однажды она сможет смотреть на чужие Миры и Поднебесье, не опасаясь за зрение. Но случится это не раньше, чем через пару столетий.
Кстати, из нас четверых именно Ши попала сюда первой. Но провела в изоляторе не три месяца, как большинство новобранцев, а целых десять. Из-за глаз. Сначала девушку держали в кромешной тьме, потом стали каждую неделю прибавлять искусственного света. Пока не достигли максимальной отметки, безопасной для шимантки. Разумеется, в её родном Мире тоже имелись источники освещения. Были даже две луны. Большая, гуляющая по небу в «дневное» время. И малая — подруга местной ночи. Но ни они, ни жёлтые с темно-зеленым отливом костры и близко не могли сравниться с солнцем.
Помню выражение лица шимантки, когда она впервые увидела великое небесное светило на экскурсии в мой Мир (в симуляторе, разумеется). Это был тот редкий случай, когда черты отразили истинные чувства самой эмпатки — восторг и преклонение. В черных глазах пылал оранжевый огонь, который очищал девушку изнутри, стирая горечь и страх, свойственные всем жителям её Вселенной.
Вторым здесь оказался Торр и тоже застрял. Но не в медицинском изоляторе, а в социально-реабилитационном, где ему помогали перестроиться. Вернее, приучали вести себя прилично в обществе. Сотрудники зоны Прибытия, и вправду, работу проделали колоссальную. Воин научился не кидаться на каждого, кто косо глянет. И даже общаться — насколько это позволял словарный запас. Однако ж до истинного слуги Поднебесья ему пока было так же далеко, как от нашего нового общего дома до земных Миров. Я длинный путь имею в виду — сверху вниз, а не короткий, которым обычно пользуется ангелы.
Кай не распространялся о первых месяцах в Поднебесье. Философски пожимал плечами, мол, что тут рассказывать. А я… Я тоже превратилась в заложницу стерильно-белой комнаты на срок больший, чем следовало. Почему? Да потому что моё рождение и становление пошло, мягко говоря, не по сценарию.
Люди, наверное, назвали бы это чудом — процесс превращение огонька души в новое существо. Но я помню только боль. Запредельную. Такую, что нет сил даже кричать. А ведь это должно быть чистым волшебством, не предполагающим негативных последствий. Но что-то пошло не так, и я змеёй извивалась в капсуле, а сотрудники зоны Прибытия не знали, что предпринять. Ведь превращение было запущено, и его остановка могла полностью уничтожить душу, а этого нельзя было допустить ни при каких обстоятельствах.
Чуть позже на смену обжигающему изнутри огню яркими всполохами пришли обрывки странных картин. Они мелькали с бешеной скоростью, не давая сфокусироваться, поймать чёткое мгновение. Лишь месяцы спустя, пройдя курс реабилитации, я поняла, что видела свои земные жизни. Вернее, моменты смерти, что тоже было невозможно. И неправильно. Я не сумела выхватить эпизоды целиком. Но точно знала, что один раз утонула, погружаясь на заросшее водорослями дно. А в другом коротком воспоминании мне показали уносящее
У меня было несколько непростых бесед на тему «видений» с седовласой сотрудницей медицинского блока, знающей, о чём я думаю, лучше меня самой. И о том, что чувствую, тоже. Она старательно внушала, что следует забыть увиденное, или просто относиться к нему философски. Случилось и случилось. Кем бы я ни являлась в земном Мире, и отчего бы ни умерла, в Поднебесье это полностью утратило значение.
А однажды заглянул один из старцев, что было событием вселенского значения. Стажерам Высших вообще не полагалось видеть. Он грустно посмотрел на меня светло-карими, или лучше сказать, медовыми глазами. Подарил покровительственную улыбку. И велел «выключить прошлое», если хочу стать ангелом, а не оказаться подвергнутой забвению. Разумеется, я подчинилась. Упомянутая участь была в стократ страшнее земной смерти. После гибели телесной оболочки люди возрождаются, получая очередной шанс. Забвение же полностью стирало души. Не оставалось даже пыли, как от человеческих тел в мёртвом Мире…
Тайрус ни разу не говорил со мной о первых месяцах в Поднебесье. Но при знакомстве попросил не скрывать, если и в будущем столкнусь со странными проявлениями прошлых жизней. Во имя моего же блага.
— Уверен, ты сейчас думаешь, что ни за что не поделишься со мной столь страшной тайной, дабы не оказаться в «капсуле забвения», — разложил наставник мои мысли по полочкам. — Но это будет глупостью. Потому что проблемы можно решить сообща, а вот катастрофу уже не исправить.
Пришлось дать слово, что не стану скрытничать, если в голову снова начнет лезть то, что ангелам помнить не полагается. К счастью, воспоминания больше не возвращались, ведь я не была уверена, что сдержу данное Тайрусу обещание. Не потому что не доверяла ему. Несмотря на вечное ворчание и понукания, наставник ещё ни разу не подвел нас. А пару раз и прикрыл, например, когда мы с Тором и Каем заигрались и чуть не поломали симулятор. Зато я отлично помнила взгляд Высшего старца. Было в медовых глазах нечто, что пробрало до костей. Его тревожили мои «особенности», а, значит, не следовало напоминать о них, даже если они не захотят оказаться забытыми.
Я просто хотела благополучно пройти обучение, стать среднестатистическим ангелом и, получив таких же не выдающихся подопечных, спокойно курсировать между Поднебесьем и родным Миром. Я даже поверила, что мне это по силам, когда оказалась четвертым ангелом-стажером в столь несуразной группе, как наша.
— Готовы?
Ох, ну почему Тайрус вечно вырастает, как из-под земли? Словно не ангел, а мифическое создание из несуществующего ада, который люди придумали, дабы оправдать наличие бед, создаваемых ими же самими! Разумеется, сердечные приступы нам не грозят, но взъерошенные с перепуга перья потом ещё с час не желают укладываться, как положено.
— Шевелите мозгами, стажеры! — наставник привычно повысил командный бас. — Времени в обрез. Появилось новое задание. Но до этого я желаю знать, до каких выводов вам удалось додуматься. Ну? Давайте, Ларо. Ваш черёд отдуваться за всех.
— Думаю, это уборщица! — выпалила я первое, что пришло на ум, лишь бы не сидеть истуканом. — Она ж в униформе. Бродит себе неприметная.
Кай насмешливо кашлянул. Торр хмыкнул и сразу прикрыл рот кулаком, не уверенный, что наказание закончилось.
— Ну-ну, — протянул Тайрус, морщась. — Знаете, я бы с радостью похвалил вас, Ларо, если б вы всерьез проанализировали ситуацию, а не тыкали пальцем в небо. Чего хихикаете? — шикнул наставник на парней. — Она угадала, между прочим. Террористом, действительно, была уборщица. Правда, вынужденным. У неё семью в заложниках держали.