Глаза зверя
Шрифт:
— Да.
— Ну вот. Он отведет тебя к Алмазу. Будешь слушаться Алмаза как меня. Считай, что его приказы — это мои приказы. Ясно?
— Ясно, Султан.
— Когда пойдете на дело, главным будет Георгий. Он опытнее тебя и знает, что делать. Выполняй его приказы и даже не думай с ним спорить. Ты все понял?
Сулейман усилием воли потушил в глазах яростный блеск и кивнул:
— Да, Султан, я все понял.
Бариев отхлебнул чаю, поставил кружку на стол и чуть прищурился.
— Ты умный парень, Сулейман, — мягко сказал он, — но тебе не хватает опыта. Если вернешься живым с этого дела, будешь отличным бойцом. Под пули понапрасну не лезь. Сам стреляй только тогда, когда прикажет Георгий. И помни: русские — кяфиры. В их душах дьявол. И когда ты стреляешь в русского, ты стреляешь не в человека, а в дьявола, который сидит внутри него. Ты это понимаешь, Сулейман?
— Понимаю, Султан. Я все понимаю.
— Ну а раз понимаешь, иди спать, — устало сказал Бариев. — Встанете рано утром, затемно. Вещи не бери, оружие тоже. Пойдешь так, как сейчас. Когда спуститесь с гор, Георгий даст тебе новую одежду. Это все. Иди.
Сулейман повернулся и вышел из палатки.
Через пять минут в палатку вошел Муса.
— Ты сказал Сулейману, что Асет умерла? — спросил он.
Бариев кивнул.
— Зачем ты его обманул? — спросил Муса. — Ведь Асет жива.
Бариев усмехнулся в бороду:
— Ты ничего не понимаешь в психологии, Муса. Сулейман любил эту девчонку. И теперь будет мстить за нее русским как сумасшедший.
На губах Мусы появилась недоверчивая ухмылка.
— Хорошо, если русским, — негромко сказал он. — А если нам?
Бариев дернул щекой:
— Э, брось. Сулейман знает своих врагов не хуже-тебя. Он знает, в кого нужно стрелять, чтобы Аллах вознаградил его. И хватит об этом. Чай будешь?
— Нет, Султан, я после него плохо сплю.
— Ну тогда иди. — Бариев провел ладонями по лицу. — Устал я что-то, и голова болит. Иди в свою палатку, Муса, у тебя завтра трудный день. Да и я лягу.
Муса уже выходил из палатки, когда Бариев его окликнул:
— Позови мне Георгия!
— Хорошо, Султан.
Муса ушел.
В ожидании Георгия Бариев подпер щеку кулаком, закрыл глаза и задремал. Перед его закрытыми глазами проплывали горы, постепенно превращаясь в облака, потом облака стали менять форму и темнеть. И вот уже по небу шли не облака, а люди с автоматами. У них были грязные, бородатые, усталые лица, воспаленные глаза и пересохшие, потрескавшиеся губы. Бариев хотел подбодрить их, сказать им что-нибудь веселое, но в этот момент хриплый голос Георгия неприятно вторгся в его дрему:,
— Султан! Эй, Султан!
Бариев неохотно открыл глаза.
— Муса сказал, что ты меня звал, — сказал Георгий, присаживаясь на стул.
Бариев кивнул:
— Звал. Завтра вы поедете в Москву. Я хочу, чтобы ты внимательно присматривал за Сулейманом.
Георгий нахмурился:
— Ты что, ему не доверяешь?
— Дело не в этом, — покачал головой Бариев. — Он очень чувствительный. На словах такие люди смелые, а как дойдет до дела, он может струсить.
В глазах Георгия появилось сомнение.
— Он не похож на труса, Султан, — осторожно сказал Георгий.
Бариев потер пальцем опухшие от бессонницы глаза. Потом посмотрел на Георгия и сказал:
— Дело не в этом, Георгий. Сулейман не побоится пойти под пули, но он побоится стрелять по людям.
— Но он стрелял по тому русскому, с которого сбил шапку, — напомнил Георгий.
— Это было давно. С тех пор многое изменилось. Любовь сделала его мягким.
— Любовь? — недоуменно переспросил Георгий.
Бариев посмотрел на него с сожалением, затем усмехнулся и махнул рукой:
— А, забудь. Просто присматривай за ним, и все. Ты все подготовил для поездки?
— Да, Султан. Одежда и документы у меня в сумке.
— Завтра утром я провожу вас до поворота. А сейчас иди спать. Утро вечера мудренее.
3
День выдался сырой и ветреный. Небо было серым и безрадостным, моросил мелкий, противный дождь.
— Неласково нас встречает Москва, — сказал Георгий.
— Это точно, — отозвался Лобов, притормозив машину на повороте и включив «дворники». — А ведь еще вчера светило солнце. Кому-то вы там… — Лобов ткнул пальцем в крышу автомобиля, — сильно не нравитесь.
— Ты давай рули, — насупился Георгий. — Ас тем, кто там… — он, так же как и Лобов, поднял палец кверху, — мы как-нибудь разберемся.
Лобов засмеялся:
— Еще бы! У вас ведь там свои связи. Можно сказать, протекция. — Он глянул в зеркальце заднего обзора. — Сулейман, а ты чего такой молчаливый? Не рад, что домой вернулся?
— Мой дом не здесь, — мрачно ответил Сулейман.
— Вот те раз, а где? Ведь твой отец, кажется, живет в Москве?
— Мало ли, кто где живет. Главное, куда человек возвращается после того, как сделал свою работу.
— А ты куда вернешься? — не унимался Лобов. — В горы, что ли, пойдешь?
— Слушай, Лобов, чего ты к нему пристал? — недовольно встрял в перебранку Георгий. — Не видишь, парень не в настроении. Хочешь поговорить — говори со мной, а его оставь.