Глазами Ангела
Шрифт:
— Ты чем-то расстроен?
Услышав властный голос, Ангел вздрогнул, будто пробудился. Он тряхнул русоволосой головой и задумчиво ответил:
— Возможно… — но, спохватившись, тут же добавил, — до конца не разобрался.
Архангел понимающе кивнул и, повернувшись к Секретарю, приказал:
— Не заноси это в протокол.
Секретарь, скрывая удивление, склонил голову. Архангел снова обратился к докладчику и на сей раз насмешливо поинтересовался:
— Когда соизволишь разобраться?
Чувствуя, что вопрос таит подвох, Ангел осторожно произнёс:
— Трудно сказать, но меня огорчает то, что жители планеты, лишь будучи совсем малыми, проживают жизнь такими, какими сотворил Всевышний. А по мере взросления меняются и редко в лучшую сторону. Это меня расстраивает, не даёт покоя.
Он замолчал и задумался. Архангел улыбнулся, а Секретарь, услышав ответ, оживился. Его глаза уставились на Ангела и буравили так, будто хотели докопаться до истины.
Ангел тем временем собрался с мыслями и молвил:
— Странно всё это. Конечно, я многого не понимаю и более всего того, почему, попав под влияние обстоятельств, человек не способен выбраться из привычной колеи. При том, сознавая убожество проживаемой жизни, обречён множить неврозы, но ничего не в силах изменить! Почему? А главное, по какой причине мы равнодушно наблюдаем как некто, с трудом дотянувшись до крупиц истины, продолжает страдать, не в силах противиться череде обывательских интересов. Досужих разговоров, изматывающей души тоски и прочего, что люди привычно называют жизнью. И только на смертном одре кому-то откроется, что бренность бытия, измотав и выпотрошив до донышка, не более, нежели подготовка. Главное — впереди! А что проку от позднего прозрения? Жизнь упущена, её не воротишь.
Всё это время Секретарь молча слушал, не сводя с Ангела пристального взгляда. И, дождавшись когда тот умолк, удивлённо воскликнул:
— Тебе то что? Живёшь, радуйся! Так нет, нужно сомневаться…
Ангел собрался было ответить, но вмешался Архангел. Обращаясь к Секретарю, он мягко сказал:
— Ты не сможешь его понять, пока не испытаешь, о чём говорит. Всё дело в том, что, когда прибываем на Землю, наши рецепторы обнажаются, и мы поневоле чувствуем чужую боль. По этой причине обречены сопереживать, а это — эмоциональная уязвимость. Пожалуйста, будь снисходителен, наберись терпения.
При этих словах глаза Архангела наполнились печалью. Какие-то воспоминания ожили, встревожив память, и лёгкая тень промелькнула по лицу. Но усилием воли он подавил порыв и вернул бесстрастный вид, к какому все давно привыкли. После чего, стараясь не обидеть докладчика, негромко произнёс:
— Я вижу, ты разочарован и втайне досадуешь на собственное прозрение. Поверь, такая перемена неудивительна, этот этап проходят все. Однако, когда постигаешь истину, трудно смириться с инерцией обстоятельств. Она не просто возмущает, иногда приводит в бешенство! Но, — Архангел улыбнулся, — главное, держать себя в руках, иначе натворишь бед. К тому же не стоит забывать, у медали две стороны и, если кое-что узнал, будь доволен. Теперь от этого не отмахнуться. Так что смирись, инерция жизни ни много ни мало частица божественного промысла.
Внимательно слушая руководителя, Ангел молчал. Не в его привычках перечить старшим, и нутром он понимал, инерция жизни — необходима! Она формирует стереотипы, управляя поведением. Привычка — не вторая натура, как полагают многие, а первая и единственная. Когда на шее хомут проблем, а впереди доступные удовольствия, обыватель покорно бредёт, растрачивая силы, в надежде обрести крылья. А это на каждом шагу предлагают самозванцы, присвоившие право поучать. Особенно тех, кто отдаёт последнее, лишь бы вдохнуть свободу от набившей оскомину рутины. Эту вечную иллюзию, предлагаемую проходимцами, за деньги…
С другой стороны, смущало непонимание, отчего с течением времени человек, обрастая пристрастиями, сокращает без того недолгую жизнь. При этом с лёгкостью забывая присущие от рождения: любовь и доброту. А жажда наживы всё затмевает.
Он поднял голову, посмотрел Архангелу в глаза и негромко сказал:
— В таком случае мои сомнения тоже частица промысла. Иначе их бы не было. А раз уж они терзают, значит, необходимы.
Архангел расхохотался.
— Так и есть! — смеясь, согласился и добавил: — Всё же хотелось бы узнать, что ты намерен делать. Полагаю, коль уж сомнения возникли, то явно не беспочвенно. А ты не из тех, кто готов сидеть и ждать. Признавайся, чего удумал?
Ангел осторожно пошевелил крыльями.
— Разве мне что-то дозволено? — возразил он. — В мои обязанности входит наблюдать. Не более.
Архангел удовлетворённо кивнул:
— Это верно. Но зная твою неуёмность, я не собираюсь ждать сюрприз, а сам предложу эксперимент. Возможно, он тебя успокоит, и ты осознаешь, инерция жизни — благо! Не будь её, на Земле царил бы хаос, а так, полная предсказуемость, и можно не тратить усилий для поддержания порядка.
Во взоре Ангела мелькнул интерес.
— Да-да, — утвердительно произнёс Архангел. — Другое дело, готов ли ты к таким испытаниям. Ведь в полной мере ощутишь, что выпадает на долю смертных.
— Я готов, — ответ Ангела прозвучал незамедлительно и твёрдо.
— Уверен? — уточнил Архангел.
И судя по встревоженному тону, речь шла о чём-то серьёзном. Чего собеседник мог и не знать. Ангел задумался, лишь лёгкое колыхание оперенья выдавало волнение.
В это время в разговор встрял Секретарь:
— Ну так что? — негромко буркнул он. — Так и запишем?
Однако вместо Ангела ответил руководитель:
— Не спеши… — прервал он Секретаря. — Нашему другу предстоит принять решение. Никому не дозволено играть с судьбой. Тем более, чужой. И если не справится, на время оставит крылья и поселится среди землян. Отбывать наказание за упрямство.
Ангел недоверчиво изучал руководителя. Он знал его не первое столетие, и всё время пребывал в восхищении, ведь Архангел непредсказуем! Но сегодня он превзошёл себя. Сразу понял причину смущения и разрешил эксперимент. Как такое возможно? Впрочем, быть может это проверка? И Архангел смеётся над его доверчивостью?