Глазами Чужака
Шрифт:
«Ну, хотя бы больно не будет», — мелькнула мысль. Потом мир опрокинулся, и Укию поглотила темнота. Как ни странно, слышать он не перестал. И слышал, как Макс тихо, отчаянно застонал.
— А с ними что делать?
— Не выставлять же парня обманщиком! Прикуйте наручниками к столбу и двигайте за мной.
Укия судил об их перемещениях по звуку, и двигались похитители очень быстро, несмотря на то что приходилось его нести. Они бежали, потом раздался сигнал — машину открыли с пульта дистанционного управления и открыли багажник. Через секунду щека Укии коснулась ковра, и его грубо обыскали.
— А это что за черт?
— Это камера, — ответил голос Ренни. —
— Вернуться и забрать запись?
— Не надо. Мы планировали быстрый захват, на остальное времени нет. Обыщи его получше, и поедем.
С него сняли камеру, вытащили бумажник и телефон и выбросили их в ближайшие кусты. Потом нашли на джинсах маячок слежения, сорвали и разбили. Теперь он беззащитен, и никто его не найдет.
— Вот и все. — Снова голос Ренни. — Собирай Волков. Встретимся в логове в полночь.
Багажник захлопнулся.
«Мы планировали быстрый захват». Значит, он оказался прав. Его собирались убить, но что-то у них не заладилось. Случилось что-то, чего они не ожидали. Укия хотел понять, почему все еще жив и что ему делать, чтобы не умереть, однако вспомнил только странные взгляды и темные намеки. Он даже не знал, зачем его хотят убить.
«Со мной покончено, — признал он наконец. — После такого захвата в живых не оставляют. Но хотя бы Макса я спас».
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Среда, 17 июня 2004 года
Неизвестное место
Укия провел в багажнике несколько часов. Машина останавливалась и снова трогалась, наконец проехала по ухабистой дороге и остановилась окончательно, ее двери открылись и вновь закрылись. К этому времени действие наркотика немного выветрилось, Укия уже мог открыть глаза и застонать. Багажник открыли, Укия попытался вскочить, но мышцы не действовали, и он остался лежать, беспомощно глядя на Ренни Шоу. Тот тип людей, к которому принадлежал вожак Стаи, Макс называл черными ирландцами: черные волосы и ярко-синие глаза. В этом лице было что-то жестокое и яростное; широкий нос, сильный подбородок и редкие черные брови складывались в выражение, которое могло быть чем угодно: гневом, ненавистью, страхом…
Укия не мог понять, что его ждет.
На улице была ночь, дневное тепло давно ушло. Судя по запаху рыбы и тихому плеску, недалеко протекала одна из трех рек Питтсбурга, вдохнув полные легкие влажного воздуха, детектив понял, что это Мононгахела. Прислушавшись, различил далекое гудение аттракционов в парке Кеннивуд и радостные крики тех, кто платит за игрушечный страх.
За спиной вожака Стаи виднелся старый склад, Укия хорошо знал такой тип зданий. Его построили, когда сталь была королевой промышленности, и с тех пор, как королева умерла, склад стоял заброшенный. Больше пятисот футов в длину, внутри он представлял собой одну большую комнату, окна состояли из множества квадратных кусков стекла, грязных и большей частью разбитых. Заброшенный склад окружали другие пустые здания, и все это от остального мира отгораживала река. Даже когда действие наркотика совсем пройдет, кричи не кричи — никто не услышит.
К Ренни подошла женщина и встала рядом. У нее были длинные черные волосы и темные взволнованные глаза, полные губы плотно сжаты, как будто она не одобряет того, что собирается сделать Стая.
— Он приходит в себя. — Укия узнал голос: это она наблюдала за ним в парке. — Дать еще дозу?
— Не надо, Хеллена. — Ренни схватил молодого человека за запястье и легко взвалил на плечо. — Он должен быть в сознании. Должен бояться.
Пока его поднимали, Укия успел увидеть машину изнутри. В замке зажигания покачивались
Прямо за дверью склада ждал давешний индеец. Ренни повернулся к нему, и Укия увидел, насколько громадно здание. Прожектора ярко освещали неровный круг размером примерно с боксерский ринг в центре пола. Звуки улетали в темноту, назад прилетало только слабое эхо,
— Медведь, — тихо произнес Ренни, — возьми из машины мой дробовик. Свои тоже держите заряженными. Ясно, Хеллена?
— Что ты собираешься с ним делать?
И опять Укия не понял, вызов это или просто вопрос.
— Принеси мое ружье и приготовь свое. Ренни отнес юношу в круг света и опустил на пол намного аккуратнее, чем тот ожидал. Бетонный пол покрывал многолетний слой пыли и голубиного помета. Ренни перевернул его лицом вверх, и Укия попытался двинуть рукой. Получилась только тень движения, но вожак заметил и надел на него холодные наручники. Вокруг собирались другие члены Стаи, вместе с Ренни, Хелленой и Медведем их было двадцать, все как один настороженные.
Появился Медведь с двумя дробовиками, и Ренни поднял Укию на колени, тот оперся на пол сзади себя скованными руками. После этого вожак взял дробовик и отошел в тень, оставив детектива под светом прожекторов и взглядами внимательных глаз.
— Койот! — проревел он, словно призывая чудовище из фильма «ужасов». — Койот, у меня тут сын Прайма!
«Сын?» Они знают, кто его отец, и поэтому хотят его убить?
Сверху, с невидимого чердака, раздались шаги, заскрипели петли, и Укия скорее почувствовал, чем услышал прыжок. Тот, кого звали Койотом, почти беззвучно приземлился в круге света, и волосы на затылке детектива поднялись дыбом. Койот оказался высоким, с тугими мышцами и короткими седеющими волосами. Он уставился на Укию золотыми глазами, ненависть исходила от него волнами, как жар. В руке у Койота был пожарный топор, а в мыслях — картина того, как он рубит тело Укии на мелкие кусочки и бросает в огонь. Укия дернулся всем телом, но слабость после наркотика еще давала о себе знать. По крайней мере упал он на бок, а не лицом вниз, и сразу попытался ползти, но тело снова не слушалось. Койот перехватил топор поудобнее и пошел на него — лежащего на боку человека обезглавить легче легкого. Укия заскулил, не стыдясь страха.
Господи, не подпускай его ко мне!
Раздался выстрел, бетон между детективом и Койотом задымился, а Ренни за спиной Укии перезарядил дробовик.
— Надо поговорить, Койот.
Тот поднял глаза на Ренни:
— Я велел вам убить его на месте. Если у вас не хватило духу, это сделаю я.
— Ты мог ошибаться, а мог быть прав. Если он тот, кого ты боишься, мы сделаем, как ты сказал. Но, по-моему, ты ошибся. Решать будет Стая.
— Я не ошибся, его надо убить. И решать не надо, надо делать.
— А мы говорим — надо, — бросил Ренни. Хеллена с Медведем вторили ему; остальные согласно зарычали.
Ренни не хочет меня убивать ? Значит, есть надежда?
Койот обошел Укию, и Ренни тоже двигался, держа беззащитного юношу между ними.
— В чем тут вопрос? Разве вы не видите, что он тот самый? Не видите?
Стая промолчала; видимо, все это видели. Искра надежды, что зажег мятеж Ренни, почти догорела.
Они все здесь сумасшедшие.
— Все мы знаем, что Прайм не хотел этого ребенка, — продолжал Койот рокочущим голосом. — Он хотел убить его, пока тот был во чреве матери. Он надеялся, что при взрыве корабля ребенок умрет.