Глазами любопытной кошки
Шрифт:
Мне почему-то казалось, что в мусульманском мире все непременно хотят, чтобы их поняли, жаждут развеять предрассудки и поделиться своей культурой. Случившееся в Сиве потрясло меня, заставило открыть глаза, и я осознала, что некоторым людям плевать на мою книгу и ее замысел. Но было слишком поздно. Если бы я знала, то вместо Сивы поехала бы в Тимбукту: у одной из моих учениц там маленький отель, и она приглашала меня пожить у нее. Но теперь время и финансы поджимали, и я не могла менять планы посреди путешествия.
Мое знакомство с Сивой прошло несколько фаз. Сперва я наивно думала, что это неиспорченный маленький оазис, и, раз здесь люди много молятся и говорят о молитве, сиванцы ничем не отличаются от жителей Банда-Ачех. Как глупо с моей стороны было думать, что двадцать процентов населения земного шара мыслят одинаково лишь потому, что верят: нет Бога, кроме Аллаха, и Мухаммед пророк Его. Это почти то же самое, что равнять канадцев и боливийцев, потому что у тех и других есть церковные колокола.
Потом пришел страх: я увидела, что люди в Сиве постоянно наблюдают друг за другом и обсуждают каждый поступок. Я боялась оступиться и обидеть кого-нибудь из местных жителей.
К сожалению, выяснилось, что обычаи в Сиве не соблюдаются уже много лет. Сиванская культура находится на грани исчезновения. Я могу лишь надеяться, что после выхода этой книги хоть кто-нибудь из сиванцев не станет молчать и оправдываться, и книга поможет принять решения, которые поспособствуют сохранению культурных традиций.
Одна из таких традиций, придерживаться которой всем пошло бы на пользу, – Ид аль-сиаха.В дословном переводе это означает «туристический фестиваль», однако к туристам праздник отношения не имеет. Это ежегодный день примирения, который вот уже двести лет отмечается у подножия горы Дакрур. Говорят, что фестиваль проводится в честь заключения мира между восточными и западными племенами. Ид аль-сиахаприходится на полнолуние в октябре или ноябре; точное число определяют в зависимости от даты окончания Рамадана и времени сбора урожая фиников. Основателем фестиваля считается суфийский мудрец, приказавший всем сиванцам пойти к горе, помириться и помолиться за наступление мира. В наше время праздник длится три дня; в нем участвуют мужчины, незамужние женщины и дети, которые ставят палатки или живут в специально построенных для этого случая пустых домах. Для роскошного пира забивают большое количество скота; люди устраивают игры, продают еду и ремесленные изделия, проводят религиозные церемонии. В конце праздника мужчины одеваются в белое, собираются вместе и несут флаги со строками из Корана под песнопения.
Во время фестиваля меня в Сиве не было, но как-то летом я присутствовала при еще одном интересном событии на горе Дакрур. Считается, что терапевтические процедуры с использованием песка очищают организм, смягчают боли от ревматизма и омолаживают кожу. Нас завернули в одеяла и зарыли в песок, где мы хорошенько пропотели. Затем нас, по-прежнему закутанных тяжелыми одеялами, отвели в палатки, где мы продолжали потеть, напоили очищающим супом и чаем и оставили отдыхать. Процедуры длились всего три дня. Песчаные ванны были одной из самых расслабляющих процедур, которые я когда-либо делала в жизни.
К сожалению, со временем я поняла: в Сиве очень многое скрыто от посторонних глаз, и мне понадобились бы годы, чтобы завоевать доверие и узнать, какой является жизнь сиванцев на самом деле. Туристов обычно воспринимают как денежных коров, которых сначала нужно доить, а затем держать на расстоянии. К писателям относятся нормально, только если это авторы путеводителей или исследователи пустынных руин. Но за последние годы из города выжили двух писательниц, поэтому можно считать, мне еще повезло, – и то, что произошло со мной, приоткрыло людям глаза на истинное положение вещей в Сиве.
РАЗНЫЕ КУЛЬТУРЫ
Сива переживала интернет-бум. Компьютер, за который я села, стоял у флюоресцентно-зеленой стены – такой яркой, что я невольно подумала, а не светится ли она в темноте.
Я никак не могла скачать нужную мне форму на получение ежегодного гранта, чтобы профинансировать фестиваль и театральное шоу, которые я устраивала в «другой жизни». Я обратилась за помощью к одному из самых уважаемых людей в городе. Он спросил, что я делаю, и я показала ему прошлогоднюю заявку. Он прочел ее с большим интересом. Я размечталась: «Наверное, он думает, что я очень умная, и поражен, что я сама смогла написать все это, спланировать бюджет для некоммерческой организации и организовывать фестивали и мультимедийные проекты».
Ага. Как я заблуждалась. Он вышел, затем обернулся, снова подошел ко мне и проговорил:
– Не одолжите мне сто долларов?
– На что? – спросила я.
– Я собираюсь в Европу или еще куда-нибудь, и мне могут понадобиться доллары.
Я ответила, не соврав:
– У меня нет с собой долларов. Я хожу в банкомат и снимаю египетские фунты. – Во избежание дальнейших расспросов я солгала: – Я беру все свои деньги со счета компании и должна за них отчитываться.
– Ясно, – ответил он, и на этом наш разговор закончился.
Этот случай заставил меня задуматься о том, как велика пропасть между мной и местными, как мы отличаемся. Поначалу я ощутила разочарование, но потом поняла, что этот опыт делает Сиву еще более притягательной в моих глазах. Как по-разному мыслят люди, их реакции основаны на собственном жизненном опыте! Я думала, что моя сообразительность произведет впечатление на этого влиятельного и довольно умного человека, а он тем временем видел лишь долларовые значки в нашем организационном бюджете и хотел отхватить кое-что для себя. Когда между людьми возникает непонимание, рождаются проблемы и конфликты между странами. Было бы легко осудить этого человека и сказать, что незнакомец не должен просить денег вот так, ничтоже сумняшеся; так же легко говорить, что женщин не должны заставлять покрываться с головы до ног и запирать по домам. Но намного интереснее попытаться понять поведение людей, принадлежащих к культуре, которая лишь недавно перестала существовать в полной изоляции и теперь вынуждена учиться жить с новыми понятиями.
АЛИ ВАЗИР И ДЖИННЫ
У древней крепости местный изготовитель оливкового масла Али Вазир вручную перемалывал сморщенные черные оливки на мелкие кусочки при помощи вращающейся рукоятки. Мне приходилось видеть нечто подобное и в других странах, только там рукоятку крутили мулы или буйволы, а Али делал все сам, одной рукой. Этому маленькому человечку в толстом шерстяном пальто поверх платья уже исполнилось шестьдесят девять лет, у него были сморщенная кожа и проникновенные голубые глаза. Заворачивая кусочки оливок и косточки в полотняную ткань, он относил сверток к прессу и выжимал небольшое количество масла. Оставшийся оливковый жмых шел на корм домашнему скоту, а масло разливали по скоробившимся пластиковым бутылкам. Али налил немного масла в крышечку для дегустации. У этого «настоящего» оливкового масла был земляной оливковый вкус, не имеющий ничего общего с маслом из супермаркета, которое я покупала в Штатах. Я вдруг вспомнила, что уже видела этого старика и его допотопный оливковый пресс в европейском документальном фильме про Египет. Оказалось, он снялся даже в нескольких таких фильмах. Позднее я попробовала десерт, приготовленный из фиников и оливкового масла.