Шрифт:
Галина Ширковец
ГЛАЗАМИ, ПОЛНЫМИ ЛЮБВИ
(повесть)
– Всех провожающих прошу выйти из вагона! – певучим голосом объявила проводница, деловито оглядывая отсеки плацкартного вагона. – Поезд отправляется через пять минут!
После этих слов немногочисленные фигуры новосибирцев, провожавших своих родных в близкие и дальние края, потянулись по коридору к выходу. В проходе возле четы пенсионеров Натальи Алексеевны
– Обязательно звони, с каждой остановки. Здесь везде есть зарядки для телефона, я проверял.
Молоденькая пассажирка капризно-небрежно отмахивалась:
– Да позвоню я, позвоню… Ты же знаешь, зона связи есть не везде. Как смогу, так позвоню. Ты там тоже, смотри… не по полной отрывайся! Мне ведь стукнут, если чо…
Наталья Алексеевна, пока муж устраивал чемоданы под полками, стала невольной наблюдательницей сценки из посторонней молодой жизни. «Молодец девчонка, – мысленно сказала она себе, – сразу строить начинает своего молодого супруга. Только бы палку не перегнула. Мужьями управлять – наука высшего класса. Как хороший стейк приготовить: чуть недожарил – мясо сырое, передержал на огне – получайте вместо отбивной резиновую подметку!»
На безымянном пальце быстроглазой шатенки золотилось новенькое обручальное кольцо, обрамленное крохотными блескучими искорками. «Интересно, – автоматически, чисто по-женски подумала Наталья Алексеевна, – что это у нее так блестит: фианиты или брильянтики?» Потом решила: «Нет, судя по виду новоиспеченных супругов, камешки скорее всего искусственные. К тому же обладательницы брильянтов едва ли путешествуют плацкартой». Ей стало смешно от собственных мыслей: «Словно торговка на базаре, сразу – что почем!»
Наталья Алексеевна машинально взглянула на собственные руки. На правом безымянном пальце мягко отсвечивало тоненькое колечко. Муж надел его ей больше тридцати лет назад. С тех пор скромное ювелирное изделие, традиционный символ супружеского союза, не покидало пальца хозяйки ни разу. Вернувшись мыслями в прошлое, женщина, словно наяву, увидела картинку из прекрасного далека.
Стоял март. День выдался сереньким, но теплым, безветренным. Под ногами прохожих хлюпала каша из полурастаявшего снега. Удрав под каким-то предлогом из редакции, молодые журналисты-многотиражники двинули на дневной сеанс в кино, на новый фильм. В то время они уже перешли грань, отделявшую дружбу от любви, но дальнейшее (тем более серьезное) развитие отношений еще казалось Наташе неясным. После окончания фильма Андрей завел Наташу за угол кинотеатра «Победа», поцеловал, а потом попросил зажмурить глаза.
Поскольку не обделенные чувством юмора коллеги-газетчики частенько подшучивали друг над другом, устраивая всякие прикольные хохмы, Наталья настороженно закрыла глаза, соображая на ходу, что сейчас выкинет ее богатый на фантазию молодой человек. На этот раз Андрей поступил в духе лучших классических традиций – стеснительно и взволнованно протянул девушке небольшой целлофановый пакетик, в котором поблескивало тонкое золотое кольцо.
– Можешь открыть глаза. Нравится? Примерь.
– Какое изящное… – невольно смутившись, ответила Наташа, подставляя палец.
– Да не ту руку, дуреха! Правую давай.
– Кажется, в самый раз. А это кому, одной из поклонниц твоего таланта? – продолжая кокетливую женскую игру, присущую всем временам и народам, поинтересовалась девушка.
– Передовой электромонтажнице Марусе Виноградовой, – подхватив шутливый тон, ответил Андрей.
Потом обнял ее и серьезно спросил:
– Ну, что скажешь? Не побоишься выйти за меня? Я тебе только одно пообещаю: легко со мной не будет, но скучно – никогда!
– А где же клятвы в любви до гроба? – стараясь скрыть волнение, спросила новоявленная невеста. – Дескать, «вместе в горе и в радости»?
– Об этом я тебе на золотой свадьбе скажу. Потерпи немного.
– В таком случае согласна!
Отнюдь не братский поцелуй скрепил договоренность между молодыми людьми, и с того момента понеслась семейная жизнь Сергачевых, будто упряжка вороных: с горки на горку, то по накатанной дорожке, то по буераку и бездорожью. Случалось всякое, но обещание свое муж исполнил. Скучно с ним Наталье Алексеевне не было никогда. Перевалив на четвертый десяток семейной жизни, она, кажется, поняла главный секрет стойкости союза мужчины и женщины. Главное, чтобы между ними не завелось скуки, убивающей все живое в отношениях.
Из небогатых своих возможностей вили молодые новосибирцы семейное гнездо, учились понимать, притираться друг к другу. Родили дочь, любимую «маленькую птичку». Вырастили ее, помогли получить высшее образование и востребованную специальность, пережили, как говорится, и сладкое и горькое. Чего стоил один только пережитый вместе распад страны, в которой им довелось родиться и прожить до зрелых лет. По судьбам скольких людей, по историям скольких семей прошлась тяжелым своим катком «эпоха перемен»…
Через двадцать пять лет в Киеве, в Киево-Печерской лавре муж надел еще одно кольцо на палец закаленной в боях спутницы жизни. На сей раз – серебряное, знак серебряной свадьбы, или, как шутила Наталья Алексеевна, знак отличия «За боевые заслуги». И снова годы закрутились, как спицы в ободе колеса. События следовали за событиями, в волосах мужа появлялось все больше седины, Наталье Алексеевне все труднее становилось сохранять былую легкость походки.
Поутихли шторма житейских бурь, улеглась, устаканилась жизнь, войдя в более-менее нормальные берега. Стабильная работа приносила радость и достаток в дом. Выдали замуж «маленькую птичку». Брак, как нередко случается, продержался всего несколько лет, зато оставил о себе память в виде очаровательного малыша.
* * *
Переезд в Анапу, в связи с которым пенсионеры оказались в вагоне поезда «Новосибирск – Анапа», выбил из седла обоих супругов. Нелегко было свыкнуться с мыслью об изменившейся жизни, приноровиться к наступающим переменам, неизвестности дней грядущих.
Еще за год до этого ни о каком переезде и речи не шло. Оба двигались по накатанной годами колее: дом – работа – дача. Обыденность скрашивали визиты дочери с внуком, живших неподалеку. Казалось, жизнь так и доведет их до последней черты.