Глазами ребенка
Шрифт:
– У вас были наследственные заболевания? – интересуется мама у девушки.
– Нет, не знаю, – пугается та.
– Откуда у вас этот шрам на руке? – не отстает мама.
– Порезалась в детстве.
– Ваня еще не закончил институт, у него нет работы, а вы умница и красавица, зачем он вам нужен? – спрашивает мама.
– Я его люблю, – отвечает девушка.
– Я вас умоляю… – стонет мама. – А почему он в неглаженом свитере?
– Да? Я не заметила.
– А почему вы не едите? Вы на диете?
– Да.
– У вас были проблемы с эндокринной системой?
После пяти минут такого допроса
Нет, если Ваня будет слушаться маму, он точно никогда не женится.
Все бабушки – очень странные. Я это давно заметила. Они вроде как взрослые, а вроде как дети. Моя мама часто повторяет: «Что стар, что млад», – и тяжело вздыхает. С бабушками бывает весело, а иногда очень страшно. От них не знаешь, чего ждать. Вот с мамой – все понятно. У нее режим, воспитание, график. А у бабушки всегда экспромт. Во всяком случае, у нашей бабушки.
– Нам нужен детский спортивный комплекс, – сказала однажды она, – с турником, канатом и полосой препятствий.
– И где мы его поставим? – тихо спросил дедушка.
– Там! – Бабушка махнула рукой в направлении его любимого старого сарая, где хранились инструменты и проколотые шины.
Дедушка возмущенно зашуршал газетой.
– Завтра утром чтобы твоего сарая там не было, – потребовала бабушка.
Утром сарай стоял на прежнем месте. Бабушка молча выкурила сигарету, хлебнула из чашки кофе и улыбнулась. Когда дедушка выскочил во двор на страшные звуки, то увидел бабушку в розовом шелковом пеньюаре, с сигаретой во рту, которая топором и увесистой кувалдой лупила по сараю. Дверь она уже снесла. Сарай кряхтел, скрипел, но упирался. Дедушка тихо выругался.
На обед пришел сосед, генерал в отставке. Бабушка кормила его чебуреками, наклонялась к столу, сверкая глубоким декольте, и подливала коньяк. Возмущенный дедушка сел в машину и уехал в Москву по срочным делам.
Через неделю на месте старого сарая по проекту соседа-генерала стоял спортивный комплекс: маленький ров, деревянная стена-препятствие, железный лабиринт, турники и защитная сетка, под которой нужно ползти по-пластунски.
Приехавший дедушка даже забыл, что хотел тихо выругаться. Вася, ради которого это строилось, стоял на крыльце и не двигался. Бабушка с генералом стояли рядом с комплексом и пили коньяк, наливая из фляжки. Генерал рассказывал бабушке о своих боевых подвигах. Бабушка хихикала, как школьница.
– Вася, иди же сюда, – раз в пять минут звала она.
Васе тогда было года три. Он увидел деда и мертвой хваткой вцепился в его брючину.
Бабушка вздохнула, отцепила орущего внука от деда и повесила его на турник, в который Вася вцепился всеми силенками, продолжая вопить. Бабушка отлепила его от турника и попыталась забросить на деревянную стену. Генерал помогал, подпихивая мальчика под попу. Наверху Вася повис животом и бухнулся головой вниз с обратной стороны. Дедушка ушел в дом, чтобы ничего не видеть и не слышать.
Оставалось опробовать ползание под сеткой. Васю запихнули под сетку, генерал стоял на входе и пугал, а бабушка – на выходе с любимой Васиной игрушкой. Вася сидел комочком под сеткой и горько плакал.
Как только Вася оказывался у бабушки на даче, она волокла его к этому комплексу. Как только Вася видел комплекс, он начинал орать и цепляться за кусты малины и яблоневые деревья. Комплекс в результате снесли и построили новый сарай для инструментов.
А потом у бабушки появилась внучка, то есть я. Утром дедушка выскочил во двор от странных звуков. Бабушка стояла посреди участка, с сигаретой во рту, в пеньюаре и с лопатой в руках. Она рыла яму. Вырыла уже приличную.
– Завтра чтобы здесь был бассейн, – сказала она дедушке.
За забором сосед-генерал отсалютовал дедушке коньячной фляжкой.
Бассейн был вырыт, я в него упала и чуть не утонула, после чего бассейн зарыли.
Даже не знаю, что еще рассказать. У меня еще не так много событий в жизни случилось. Главное событие – кормление. Меня кормят в четыре руки. Две руки, мамины, кормят, две другие, папины, развлекают. Со стороны это выглядит чудовищно. Странно, что родители этого не понимают. Папа берет книгу или игрушку и поднимает над моей головой. Я откидываюсь в детском стульчике и невольно открываю рот. В этот момент мама пытается впихнуть мне в рот ложку каши. Это очень сложно, потому что, даже задрав голову, я не забываю размахивать правой рукой, отпихивая мамину руку, и дергать головой, как испуганная лань.
Но даже если каша попадает в рот, это совсем ничего не значит. Я держу ее, перекатывая из-за щеки за щеку, и не глотаю. Пока папа где-то под люстрой трясет игрушкой, мама запихивает в меня еще пару ложек, которые я распределяю за щеками. Чтобы я все это проглотила, мама зажимает мне нос. Я глотаю, давлюсь, кашляю, чихаю…
Но так бывает не всегда. Иногда я позволяю напихать мне в рот каши, а потом выплевываю все на пол. Иногда я рукой выковыриваю из-за щеки то, что мама мне положила. Еще я умею делать вид, что меня сейчас вырвет. Запихиваю кулачок в рот и смотрю угрожающе.
– Дайте я ее накормлю, – не выдержала однажды врач, Анна Николаевна, которая лечит меня и Васю.
После того как я специально чихнула борщом на ее белую блузку, она бросила ложку и взяла погремушку.
– Надо привязать ей правую руку, – предложила массажистка, когда увидела, как мама меня кормит.
– Пожалуйста, – разрешила мама.
Массажистка ушла оплеванная овощным супом.
Когда меня попыталась накормить бабушка, я не стала чихать и вызывать рвоту, а заплакала. Бабушка тоже заплакала от горя и сказала: «Кормите сами, у меня сейчас инфаркт будет».
Некоторые мамы кормят своих детей перед телевизором и очень этого стесняются. Потому что «нормальные» дети, если верить рассказам на детской площадке, просят добавки, радостно едят яичный желток, обожают кефир без сахара, гипоаллергенную и потому горькую смесь, уплетают брокколи и кабачок.
– Почему ты не ешь? – спрашивает меня мама.
Но я не могу ей объяснить, что, во-первых, жевать скучно, во-вторых, мне нравится, когда все собираются на кухне и меня веселят.
Папа все записывает в толстый ежедневник. Без него он не смог бы сделать ни одного дела. Мама тоже все записывает – на маленьких бумажках, которые теряет и не может найти. Иногда папа забывает дома ежедневник, звонит маме и просит ее прочитать, что он там написал.