Глобалия
Шрифт:
— Я тебе это с самого начала говорил.
— Да, но здесь я тоже рискую. Ты же сам подозревал, что бомбардировщики охотятся за мной.
— Просто надо тебе быть поосторожнее, вот и все. Главное, чтобы тебя никто не узнал.
Байкал покачал головой.
— Не думаю, что кто-то мог меня узнать перед теми авианалетами.
Он машинально крутил в руке мини-огнемет, висевший у него на запястье. И тут его осенило.
— Хотя...
— Что «хотя»?
— Они могли встроить какой-нибудь прибор для слежения сюда или сюда, — сказал он, указывая на оружие и свой рюкзак.
— Тогда от тебя бы давно одно мокрое место осталось...
— Кто его знает. В этой истории столько всего непонятного... Может, они хотят только припугнуть меня или настраивают вас против меня.
Байкал чувствовал, что все сильнее запутывается в хитроумных сетях Рона Альтмана, и в душе у него закипала ненависть к старому макиавеллисту.
— Ладно тебе, все гораздо проще, — прервал его Фрезер, переворачивая сочный окорок, — чего тут мудрить? Кто-то знает, что ты здесь, вот и все дела. У тебя один выход — пойти со мной. Только бы добраться до места, а у нас в племени с тобой точно ничего плохого не случится.
— И что я там буду делать? Тоже стану фрезером?
— А что такого? Ничего обидного в этом нет. Не ты первый уходишь в леса из большого северного города. Мой предок так поступил еще задолго до тебя.
Но у Байкала подобная перспектива явно не вызывала особого энтузиазма, и Фрезер обиделся.
— И девушек красивых у нас полным-полно, — не унимался он, — правда, неизвестно еще, понравишься ли ты им.
Байкал пожал плечами, думая о чем-то своем.
— Куда бы я ни пошел, пусть даже и к тебе, они все равно узнают. Конечно, я могу избавиться от следящих устройств, но теперь слишком много народу знает меня в лицо. Помнишь того типа, который следил за нами у выхода из города?
— Он уже давно за нами ходит.
— Хотелось бы знать, что ему нужно.
— Положись на меня. Мы в два счета от него оторвемся.
Этим успокоительным заявлением Фрезер положил конец пустой болтовне. Пора было заняться серьезным делом: окорок уже успел приготовиться. Друзья долго пережевывали волокнистое мясо. А тем временем на лес опустилась ночь, прохладная и тихая. Было слышно только, как ритмично шумят верхушки сосен, раскачиваемые ветром. Фрезер с Байкалом договорились дежурить по очереди, сменяя друг друга каждые два часа. Но они так утомились от быстрой ходьбы, а лес вокруг казался таким гостеприимным, что в конце концов друзья позабыли об осторожности. На рассвете уже оба они глубоко спали. Байкал проснулся первым, разбуженный солнечным лучом, и увидел преследовавшего их незнакомца. Тот сидел напротив, держа на коленях ружье.
— Чего вы хотите? — крикнул Байкал.
— Кофе, — ответил мужчина без тени улыбки на лице.
Это был тот самый человек, который шел за ними накануне. Тот самый, которого они заметили в день распределения гуманитарной помощи.
Фрезер, едва проснувшись, в ту же секунду потянулся за своим старым ружьишком, но незнакомец жестом показал, что это бессмысленно: ружье исчезло.
— Среди нас это ни к чему, — сказал он.
И в подтверждение своих слов отшвырнул подальше собственное ружье.
Глаза его блестели так же ярко, как в тот день, когда он сидел напротив них в кругу возле костра, где жарилась огромная баранья туша. Только на этот раз, оказавшись с ним лицом к лицу при свете дня, друзья смогли рассмотреть его гораздо подробнее.
Самое примечательное в этом человеке было то, что его нельзя было отнести ни к одной из каст, населявших антизоны. При этом в его облике угадывалось что-то от каждой из них. С мафиози его роднил пристальный, цепкий взгляд, благодаря которому Байкал с Фрезером всякий раз узнавали его при встрече. Однако незнакомец не отличался ни претензиями на элегантность, ни подчеркнутой суровостью, свойственной мафии. Глаза и губы его улыбались, он казался словоохотливым, хотя до сих пор ему не представлялось особой возможности разговориться. Одет он был в лохмотья, как все вилланы, но в его манере держаться не было ни обычного для простых бедолаг смирения, ни покорности.
— Я давно уже иду за вами следом, — сказал он низким гортанным голосом.
— А мы давно уже тебя заметили и пытаемся отвязаться, — парировал Фрезер.
Подчеркивая, что разговор на этом окончен, Фрезер взял свою трубку, которая лежала возле костра, и засунул ее в рот. Но незнакомец, казалось, даже его не слышал. Он смотрел только на Байкала.
— Я испугался за вас, когда вы отправились к Тертуллиану. Это все равно что самому заявиться в волчье логово.
— Кто вы? — спросил Байкал. При всей настороженности, которую вызывал у него этот человек, юноша испытывал к нему какое-то безотчетное расположение.
— Моя имя — Говард. Сомневаюсь, что вам это о чем-нибудь говорит.
Фрезер сплюнул в костер и презрительно процедил сквозь зубы:
— Больше всего ты смахиваешь на мафиози-неудачника.
Но Говард все так же любезно улыбался, не обращая на слова Фрезера ни малейшего внимания.
— Я вас сразу узнал, — признался он чуть ли не шепотом. — Еще тогда, в день распределения гуманитарной помощи.
— Узнали? Кого?
— Вас!
— Вы что, где-то видели меня раньше?
— Когда-нибудь вы непременно побываете у нас в деревне, — сказал мужчина, наклонившись вперед, словно собирался открыть какую-то тайну. — Многие из нас неплохо разбираются в электронике, так что мы смастерили себе экран... Конечно, он не идет ни в какое сравнение с тем, что есть у вас в Глобалии. Наша антенна принимает всего один канал. По вечерам все, включая детишек, собираются у экрана и смотрят новости.
Говарда было приятно слушать: говорил он непринужденно, легко, на свободном, богатом англобальном языке. Уже давно Байкал нигде не встречал подобного красноречия. Даже в самой Глобалии язык заметно обеднел. А в антизонах говорили на архаичном диалекте с примесью множества других языков.
— Там мы вас и увидели однажды вечером. Ваше лицо во весь экран! Да, конечно, это были именно вы. Как только я вас увидел тогда у костра, у меня не осталось ни малейшего сомнения. С тех пор я стараюсь не выпускать вас из виду.
И он рассмеялся. Если бы Байкал не почувствовал на себе осуждающий взгляд Фрезера, то наверняка улыбнулся бы в ответ. И все-таки, при нем уже во второй раз упоминали о какой-то кампании, развернутой на экранах, где ему отводилась главная роль. На этот раз Байкал не удержался, чтобы не порасспросить обо всем поподробнее.
— Я слышал, что обо мне много говорят в последнее время, — сказал он, стараясь держаться как можно увереннее, — но не знаю точно, в связи с чем.
— Великолепно! — воскликнул Говард, хлопнув себя по бедрам. — Вот это настоящий политик...