Глобальные, региональные и национальные тенденции развития экономики России в XXI веке. Избранные труды
Шрифт:
Концепция инновационного общества стала важнейшим вкладом в экономическую теорию. Применительно к России была разработана комплексная программа создания национальной инновационной системы [7], обоснована необходимость, возможность и факторы ее развития [8], прогнозы инновационного прорыва [9, 10].
Однако стихийный рыночный механизм в условиях глобализации и информатизации повел мировую и российскую экономику по иному пути. Индустриальная экономика сменялась не социально-инновационной, а рентно-долговой [11]. Финансовые активы более, чем в 3,5 раза превысили мировой ВВП и только 2–3% из них вкладываются в реальную экономику, преобладает нерегулируемый внебиржевой оборот валюты и производных ценных бумаг (он приближается к 300 трлн долл.). По оценке Цюрихского технологического института 147 финансовых групп через 47 тыс.
Глобальный системный кризис, в отличие от обычного циклического, не содержит внутреннего механизма преодоления диспропорций. Глобальные банки, например, J. P. Morgan & Chase, Bank of America заплатили более 50 млрд долл. штрафов за свои спекуляции, но сохранили статус мировых лидеров за счет прибыльных операций с ценными бумагами и валютой. Снова растет пузырь фондовых индексов.
По неоклассической теории НТП вызывает рост доходов и спроса на новые продукты, что в итоге создает новые рабочие места. В Англии, благодаря промышленной революции, душевой доход в 1570–1875 гг. вырос втрое, а в 1875–1975 гг. – еще более, чем втрое. В условиях новой индустриализации, как показали исследования ведущих зарубежных университетов (Te Economist. 18.01.2014) тенденции изменились. Оправдываются прогнозы Дж. Кейнса о системных проблемах в слаборегулируемой рыночной экономике. Хроническая безработица среди молодежи ряда стран ЕС превышает 50%. В США доля занятых в промышленности за полвека сократилась с 30 до менее 10%, а неработающих мужчин в возрасте 25–54 лет выросла в полтора раза. По среднесрочному прогнозу компьютеризация сократит до 90% спрос на работников торговли, агентств недвижимости, журналистов, экономистов, маркетологов и т. д., что приведет к росту социального антагонизма и нестабильности.
Россия занимает около 15% территории Земли, но здесь проживает всего 2,0% мирового населения и производится 2,8% ВВП. Экономика России стала органической составной частью мирового рынка. Доля импорта в ВВП в 1980–2014 гг. выросла с 2 до 15%, однако в экспорте по данным В. Иноземцева (МК. 22.07.2014) более 75% составляют нефть, газ, уголь, руда и продукты их первичной переработки. Доля нефти, потребленной внутри страны, сократилась за эти годы с 84 до 30%, удельный вес инвестиций в ВВП – с 34–38 до 18–20%. Совокупный долг государства и корпораций превысил 650 млрд долл. и сопоставим с общим объемом резервов Центробанка и общественных фондов. Доля импортных комплектующих в аэрокосмической индустрии достигла 65–70%, в фармацевтике – 80%. Импорт доминирует на рынке электроники, медицинской, строительно-дорожной, аграрной и другой техники.
Около 5 млн россиян получили зарубежный вид на жительство или долгосрочные визы. Около 500 высших чиновников имеют дома, квартиры, землю и другие активы в 30 зарубежных странах. После запрета на счета и ценные бумаги в зарубежных банках активы переоформляются на трасты и фонды, что позволяет не декларировать их как частную собственность.
России предстоит на основе общественного договора власти, бизнеса и населения провести революцию в управлении экономикой, включающую изменение мировой финансовой инфраструктуры, ликвидацию монополии частных финансовых фондов и офшорных конгломератов, создание государственной системы поддержки базовых нововведений и превращения неденежных ценностей (земельные участки, лесные, водные и биоресурсы, транспортные коридоры) в реальный капитал.
Экономическую ситуацию в России не ухудшает ускоренное развитие ОПК или вступление в ВТО. В 2014–2017 гг. бюджетная политика предполагает увеличение доли расходов на оборону всего с 3,5 до 3,9% ВВП, а на национальную безопасность и правоохранительную деятельность – сокращение с 2,9 до 2,2% ВВП за счет внутренних резервов и уменьшения численности силовых структур на 10%. При этом бюджетные расходы снижаются с 19,5 до 18,7%, в том числе на национальную экономику – с 3,1 до 2,3% ВВП за счет роста частных инвестиций (НГ. 25.07.2014).
Согласно докладу Торгово-промышленной палаты (НГ. 29.04.2014) средневзвешенный импортный тариф после вступления в ВТО снизился всего с 9,6 до 7,6%. Импорт вырос всего на 2,5%, лишь молокопродуктов – на 21%, что требует эффективного использования разрешенных ВТО мер защиты рынка.
Россия в ХХI веке утрачивает прежние конкурентные преимущества, связанные с дешевизной сырья и энергии, относительно высокой квалификацией кадров при невысокой оплате, закрытостью внутреннего рынка. Часть мировой прибыли, перераспределяемой через глобальные финансы, за последние десятилетия выросла с 10 до 50%. В 2008–2013 гг. удельный вес финансово-страховых и других виртуальных услуг в ВВП США, которую Россия, наряду с Китаем, Японией, арабскими странами субсидирует, увеличился с 37 до 44%, причем 75% страхового рынка принадлежит 4 компаниям. Доля 90% населения в общей сумме активов и доходов США по оценке Нобелевского лауреата П. Кругмана (НГ. 30.12.2013) в 2000– 2012 гг. сократилась с 54,7 до 50,4%.
Рентоориентированная экономика [12] по-прежнему ставит доходность компаний в зависимость не от эффективности производства, а от административно-кланового ресурса, связей с местной и центральной властью, позволяющих получать прибыль, перекладывая на государство социально-экологические издержки и глобальные риски. До сих пор не создано комплексное и привлекательное для большинства населения представление о социально-инновационной экономике, соединяющей эффективность и социальную справедливость, как национальной идее. Снижение темпов прироста ВВП с 6–7 до минимума означает прогрессирующее уменьшение роли России в мировом ВВП (за полвека ее доля снизилась с 6–7 до 2,2%). Прирост мировой экономики превышает 3% (прогноз МВФ на 2015 г. – 3,9%, в США – 3%, в Китае – 7%, в Казахстане – 6% в год). По прогнозу МВФ к 2016 г. мировой темп вырастет до 3,9%, а в России снизится до 2%, причем его обеспечивали финансовый сектор, операции с недвижимостью, рост медицинских расходов, а не обрабатывающая промышленность.
Анализ антиустойчивого и контринновационного развития России показал, что разработку и освоение инноваций (в основном в форме импорта оборудования) ведет лишь 10% предприятий (в динамичных странах – более 70%). Частные инвестиции в инновации составляют всего 0,5% ВВП (в США и Китае – 5–8%), а вместе с госрасходами – 2% (в динамичных экономиках – более 10%). Россия поставляет идеи, а ввозит новые технологии и инжиниринг.
По данным Минэкономразвития (Газета.Ru. 23.12.2013) из 68 млн работников только 15 млн заняты на эффективных рабочих местах. Около 9 млн заняты в министерствах, ведомствах, надзорных структурах, около 2,5 млн – в пенсионных, страховых и финансовых фондах, около 1,8 млн – в частной охране. Россия сохранила лидерство лишь в 8 из 32 базовых технологий современных технологических укладов. Не снижается трехкратное отставание от ведущих стран по производительности труда. По оценке McKinsey на 20–60% это связано с устаревшими оборудованием и технологиями, а на 30–80% – с неэффективной организацией и отсутствием стимулов инноваций.
В чем причины крайне медленной модернизации экономики? Почему системный кризис, как показали специальные исследования [13], не решил проблемы устойчивого роста экономики? В докладе Всемирного экономического форума Global Risks-2014 (Geneva, 2014) выделены наиболее опасные мировые риски: налоговый кризис и провалы финансовой системы, высокая структурная безработица и социальная нестабильность из-за растущей дифференциации доходов, провалы госполитики (global governance faiture) дефицит воды и продовольствия, трудность адаптации к изменению климата и природным катастрофам.
Выделяются две модели развития экономики России. Неолиберальная концепция (В. А. Мау, Я. Кузьминов и др.) считает неизбежными невысокие темпы прироста ВВП для ограничения инфляции и дефицита госбюджета. Авторы доклада «Россия на пути к современной динамичной и эффективной экономике» А. Некипелов, В. Ивантер, С. Глазьев и ряд других экономистов РАН считают главной целью превышение прежних (1999–2012 гг.) темпов прироста ВВП (5,5%) за счет смены парадигмы денежно-кредитной политики (централизованное фондирование банковской системы, увеличение госрасходов на долгосрочные проекты новой индустриализации, науку, образование и т. д. даже при временном увеличении дефицита бюджета до 1,5–2% ВВП), системного сокращения налогов на производство и труд, блокирующего развитие МСБ, устранения власти групп, противодействующих модернизации экономики в ЖКХ, естественных монополиях и т. д. По их расчетам (Эксперт. 2014. № 9) монетарные факторы определяют не более 30% роста цен, а недогрузка мощностей в обрабатывающей промышленности достигает 40%.