Глобальный треугольник. Россия – США – Китай. От разрушения СССР до Евромайдана. Хроники будущего
Шрифт:
Положение дел в «теневом контуре» достаточно хорошо изучено: так, например, согласно Андрею Бекряшеву и Игорю Белозерову, в 1973 году, теневой сектор в СССР составлял примерно 3 % ВВП, в 1990–1991 годах — 10–11 %, в 1993 году по России — 27 %, а в 1996 году (данные Московского института социоэкономических проблем) — уже 46 %.
Понятно, что расширение и усиление этого контура отвечало интересам связанных с ним людей и структур, что, в частности, дало повод Станиславу Говорухину уже в 1994 году охарактеризовать «рыночные реформы» после 1991 года как «великую криминальную революцию».
В равной мере политическую динамику 90-х годов можно оценить и как «Великую бюрократическую революции». Чиновная
Что же касается не менее, а, может быть, даже еще более мощного «внешнего контура», то данные по нему в силу понятных причин практически отсутствуют и могут быть восстановлены лишь оценочно, на основе косвенных и сложных экономических подсчетов. Не вдаваясь в подробности соответствующие методологии можно сказать, что с конца 60-х годов поэтапно усиливалась сырьевая ориентация Советского Союза, что обуславливало его включение в механизмы мировой западной экономики. Знаменитый «детант» «разрядка») 70-х во многом определялся именно этим фактором, несомненно, связанным с приходом в 1967 году к руководству госбезопасностью Юрия Андропова. С «разрядки» началось перераспределение ресурсов советской экономики в пользу «внешнего контура», где формальная прибыльность операций была намного выше, чем ВПК и даже в теневой экономике.
Многие до сих пор не разгаданные тайны и загадки августовского путча, равно как и многие особенности рыночных реформ 90-х годов, включая и приход к власти Владимира Путина, видимо, могут быть объяснены не столько какими-то стандартами собственно американской или — шире — западной модели системного развития, сколько эволюцией тех форм и механизмов взаимодействия (финансового, информационного, потребительского, интеллектуально-субъективного и т. д.) с этой моделью, которые сложились у элиты данного «внешнего контура» советского общества уже со второй половины 60-х годов.
15 лет ГКЧП: что дальше?
У нас практически не остается сомнений, что весь механизм августовского путча мог быть разработан, подготовлен и реализован только как совместная акция некоего международного «ордена спецслужб», в состав которого, несомненно, входил и ряд высших руководителей КГБ! Чьи имена до сих пор остаются не слишком известными широкой публике. Это была длительная работа, растянувшаяся на многие годы, но особенно активизировавшаяся после 1987, когда политическая реформа была провозглашена приоритетной по сравнению с экономическими переменами. Итоги референдума 17 марта 1991 года показали, что сохранение целостности СССР, несмотря на все ’’перестроечные’’ усилия Горбачева и компании, оставалось приоритетом для 76 % советских граждан. Казалось бы, в такой ситуации силовые структуры должны были бы защитить свой народ, да и собственные клановые интересы. Однако этого не произошло ни в 1991-м, ни на протяжении 15 последующих лет. «Силовики» так и остались в пассивно-инертными к судьбе своей страны. По сути, ГКЧП был если не единственным, то одним из немногих реальных механизмов вывода ситуации в стране за пределы развивавшегося антиконституционного процесса, который вел к расчленению СССР. В конце концов, китайский взлет к сверхдержавному статусу и многократному
По прошествии 15 лет наша страна получила: вымирание населения по миллиону в год, межнациональные столкновения и две убийственные чеченские войны, регулярные террористические акты, много миллионную детскую беспризорность, взрыв наркомании и проституции, многочисленные социальные и моральные проблемы.
Мы вовсе не намерены, следуя укоренившейся за годы реформ привычке, выбрасывать из отечественной истории те или иные, по какой-то причине не нравящиеся нам, периоды. Это в полной мере касается и последних 15 лет «рыночной демократии». Вспомним Пушкина: «Я далеко не восторгаюсь всем, что вижу вокруг себя… но, клянусь честью, ни за что на свете я не хотел бы переменить Отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, какой нам Бог ее дал».
Сейчас российская государственность находясь в путах политической и финансово — экономической зависимости предпринимает все более активные усилия для того, чтобы выбраться из пропасти. Гигантский потенциал народа, необъятные территории и неисчислимые природные богатства все это — позволяет надеяться на благоприятный исход этих попыток. Да и объективно продолжающая существовать «здесь и сейчас» на фундаменте русского языка и советской интернациональной культуры многомиллионная общность людей — не пустая формула. Такая общность требует единения и воссоздания некоего нового геостратегического единства народов бывшего Советского Союза, что только и способно спасти их от катастроф, запланированных в ходе идущей по американским лекалам «глобализации».
Опубликовано в журнале «Политический класс», 2006, № 8
Владимир Винников. Победителей судят
Удачное банкротство — верный путь к миллиону
Недавние метаморфозы целого ряда крупных функционеров КПСС, не говоря уже о деятелях помельче, удивили многих. Еще более удивили скорость и массовость этих превращений — прямо-таки всесоюзная кампания по ренегатству и предательству согласно решениям Политбюро и ЦК.
Так бы автор и ломал голову над этой великой загадкой современности, но волей случая оказался свидетелем реакции одного своего зарубежного знакомого на крупные финансовые неприятности — и всё сразу встало на свои места: это поведение вкладчиков терпящего крах банка.
«Коммунистический банк» лопнул. Вкладчики, узнавшие об этом, поспешили снять свою наличность (денежную или политическую — неважно), чтобы перевести в более надежное место. Кто не успел — остался в дураках. Таковыми можно считать у нас всех «держателей» невозвратимого трудового вклада в строительство коммунизма — тех, кто назывался «советским народом», кто жил и работал в этом обществе и для этого общества.
Говоря о «коммунистическом банке», автор обязан уточнить, что термин этот условный и ни в коем случае не обозначает известное финансово-кредитное учреждение. Под понятием «банк», в том числе «коммунистический банк», здесь подразумевается своеобразный центр влияния мировых масштабов: со своей идеологией, политикой, экономикой и, конечно, людьми, которые образуют эти центры и принадлежат к ним хотя бы в одной из названных выше областей. Формальная принадлежность при этом далеко не всегда совпадает с действительной, не говоря уже о том, что массы людей, испытывающих, например, идеологическое влияние одного «банка», исправно работают на экономику другого.