Глобус
Шрифт:
– Ха, - хмыкнул я.
– Да у меня в личной инфе указан коэффициент гем-модификаций в единичку. И у Таи так же. Да, думаю, и у остальных наших что-то в этом роде. Сказать по правде, мне до сих пор как-то слабо верится в...
Подходящие слова вдруг куда-то делись. В ремонтных цехах вообще люди разговаривают на несколько другом языке. Гораздо более эмоциональном и ярком. И, скажем так - далеком от литературного. Так вот, эти - эмоциональные и яркие идиомы прямо-таки просились сорваться с языка. А чего-нибудь умного и глубокомысленного, подходящего для беседы с глубокоуважаемым мной капитаном Высоцким -
– Когда это фанатикам нужны были открытые данные с нейросетей чтоб жечь и убивать?
– криво улыбнулся старый доктор.
– А на счет твоей единички - даже не сомневайся. Для любого стандартного сканера - так оно и есть. Всего один процент. Всего одна грубая заплатка, позволяющая организму лучше удерживать кальций в костях при пониженном притяжении. Остальное то, что сделано по методикам "Восхода" - это столь тонкое вмешательство, что не знакомый с исходными образцами человек, даже специалист, искусственности в связках аминокислот не выявит.
– Ясно, - кивнул я, хотя ничего ясного в этой странной и удивительной, вышедшей с экранов галовизионного сериала, ситуации для меня не было. Не просто, знаете ли, вдруг узнать, что являешься не совсем человеком, что родители твои сгинули в бункерах СБ, да и за тобой начинается охота.
– В общем, - подвел итог непростой беседы седой капитан.
– Будем смотреть в оба! Если что, постараемся переправить вас с этой девушкой в безопасное место. Ну а ты, сынок, будь готов к бегству в любой момент.
Прозвучало тоном, от которого я, сказать по правде, стал уже отвыкать. Приказным тоном! Затрудняюсь определить, были я в то время доволен своей новой жизнью. Однако бесспорно одно: подсознание отказывалось признавать отставку! Еще не стих последний звук голоса капитана Высоцкого, как я, к собственному же удивлению, на одних рефлексах, расправил плечи, выпрямил спину и выпалил:
– Есть, сэр! Конечно, сэр!
Чем, к стыду своему, кажется, смутил старого доктора. А потому заторопился сгладить свою необдуманную - чего уж там, я действовал скорее как какой-то военный автомат, чем, как разумный человек - выходку.
– Только, Артем Валерьевич! Как долго нам придется таиться? Смею напомнить - через четыре месяца мне необходимо посетить Центральный госпиталь флота!
– Ах, да!
– улыбнулся одними губами, продолжающий внимательно на меня смотреть капитан.
– Как я мог забыть?! Пилот - это навсегда! Не так ли? Тебе не терпится вновь сесть за руль... Или что там у вас, вместо руля?
– Я так думаю, сэр, - дипломатично согласился я.
– Джойстик. Мы называем эту штуковину джойстиком.
– Мдаа... Джойстик...
– самую малость вздрогнув, будто бы вернувшись из виртуала в реальность, нерешительно опробовал новое для себя слово седой врач.
– Доктора Фишермана ждет небольшой, но очень приятный сюрприз. Все говорит о том, что эта его новая разработка - действительно что-то стоящее. Во всяком случае, на твой организм, лейтенант, колония наноботов проявила прямо-таки чудесное, волшебное воздействие.
– Я рад, что у вас все-таки есть для меня хотя бы одна хорошая новость, - решился я пошутить.
– Что?
– удивился Высоцкий.
– Новость? А, ну конечно! Конечно, новость!
Отставной капитан медслужбы флота развернул из
– Науке не известен такой параметр живого организма, как коэффициент сопротивляемости воздействию жесткой радиации. Однако же давно известен научный факт, что тело человека, привыкшее к длительной экзогенной гипоксии, значительно меньше подвержено пагубному влиянию проникающей радиации...
Я всегда знал, что врачи умеют разговаривать на каком-то ином, недоступном обычным людям, языке. А вот мне, чтоб хоть что-то понимать, приходилось поторапливаться с поиском в Сети. И вот что получалось, если у меня получилось-таки сделать успешный перевод с медицинского на общечеловеческий. Выходило, что целая орда микроскопических роботов, запущенная внутрь меня майором Лебланом, кроме очищения организма от всякого мусора, и восстановления пораженных радиацией тканей, всю дорогу еще и приучала меня жить в условиях недостатка кислорода в дыхательной смеси. И вроде как, это издевательство над моим нежным телом, привело к тому, что случись снова попасть в проклятый и Богами и Демонами пояс Ван-Аллена, велика вероятность отделаться легким испугом.
Сказать по правде, приобретение имело, на мой взгляд, сомнительную ценность. Кто же по доброй воле сам полезет в зону сплошной радиоактивности?! Но даже если бы и найти работу, совмещающую навыки пилотирования малых или средних пустотных платформ с высокой сопротивляемостью радиации, так и то не получилось бы убедить работодателя в том, что подхожу. Док несколько раз повторил, что никакого коэффициента по этому поводу наука не знает, и, соответственно, лишние пара циферок мне на визитку нейросети не добавится.
Еще Высоцкий утверждал, что через пару месяцев, когда наноботы закончат размножение, и заполонят все вплоть до распоследних закоулков организма, я стану гораздо меньше уставать, полнее перерабатывать пищу и легче переносить яды. Пока же, после тренировок в "Блице" выползал на чистом упрямстве и гордости. Ни в коем случае нельзя было показать "пехоте", что они хоть в чем-то превосходят флот! Так что, в обещание капитана я попросту не поверил. И даже слегка досадовал за бесполезно истраченное время. Потому как те двадцать минут, что заняла наша с седым доктором беседа, пришлось отрабатывать, задержавшись на полчаса в тренировочном зале.
Слава Богам, инструктор будто бы что-то предчувствовал - особенно сильно в тот вечер меня физическими нагрузками не донимал. Так что из зала я, кои-то веки, вышел, не придерживаясь о стеночку.
На следующий день мне снова пришлось задержаться. На этот раз - в огромных цехах своего ремонтного завода. Дело в том, что как-то совсем незаметно подошел к концу срок моего стажерства, и следовало принять или отвергнуть сделанные руководством компании предложения.
О! Ничего особенного! Мне сообщили о присвоении статуса мастера-ремонтника, с занесением в визитку нейросети, конечно, и предложили полноценный контракт. Я подумал полминуты, и проставил на новых документах свою цифровую подпись. А почему нет-то? Работать я, как и раньше, должен был в одной бригаде с Дино Кадифовичем, делать то же самое, а зарплату получать вдвое большую.