Глория. Пять сердец тьмы
Шрифт:
Лицо громилы было страшно. Смятый в лепешку нос, заплывшие от ударов глаза, разбитый рот, в котором теперь явно недоставало зубов. Великан попытался сбросить следователя с себя, но не успел.
Едва освободились и руки, Винсент схватил его за уши и, рывком притянув голову врага к себе, ударил в третий раз. После чего сам отскочил от пошатывающегося противника, коротко разбежался и прыгнул двумя ногами вперед. Каблуки с хрустом врезались в грудь великана.
Будь на его месте обычный человек, подобный удар снес бы его, как былинку. Громила
Этот удар оказался последним. Здоровяк покачнулся и рухнул с грацией подрубленного дерева. Пол ощутимо вздрогнул.
Зал замер.
В мертвой тишине раздавалось лишь хриплое, свистящее дыхание Винсента. Следователь, в чужой крови и с рассеченной бровью, стоял над телом поверженного врага и медленно обводил взглядом толпу. Затем, найдя меня взглядом, сделал шаг в мою сторону, но пошатнулся.
Отмерев, я бросилась ему навстречу, обхватывая и подставляя плечо.
— Тихо, тихо, — прошипел он, с шумом выпуская воздух сквозь сжатые зубы. — Ребра…
Поняла сразу и, хотя хотелось прижаться к нему сильнее, заставила себя ослабить хватку. К глазам подступили запоздалые слезы, тело пробрала нервная дрожь.
— Что же ты за идиот такой, а? — тихо всхлипнула я. — Самоубийца! Я… я сама тебя убью, слышишь? С-сволочь! Что б я хоть раз еще тебя послушала…
Ругала, а сама судорожно, маленьким карманным платком пыталась стереть с его лица кровь.
— Все в порядке, — Винс криво улыбнулся и отстранился.
Выступившая на лбу испарина и выступившие на скулах желваки красноречиво указывали на то, что держится следователь из последних сил. Однако он все же предпочел стоять сам, хоть и пошатываясь. Левую руку Винс крепко прижал к поврежденному боку, а правой изобразил какое-то подобие общего приветствия.
И тишина в подземном зале сменилась одобрительным гулом! Клянусь, я, кажется, даже аплодисменты услышала! Похоже, даже несмотря на проигрыш «своего», эта бандитская братия бой все же оценила.
Разбойники расступились, давая дорогу королю, и тот не спеша подошел. Лицо Ругара, вопреки моим опасениям, было спокойным, он даже улыбался слегка.
— Ну что, ищейка. Хорошая драка.
Винсент слегка поклонился, не отнимая левую руку от бока. Кашлянул, стараясь поменьше морщиться от боли, сплюнул кровью и проговорил:
— У вас утонченный вкус к развлечениям. И если б не неотложные дела, я бы с радостью развлек вас еще, но, увы. Бег времени скор и неумолим, так что попросил бы…
— Это? — король медленно снял с шеи кулон и задумчиво оглядел. — Забавная вещица, верно? Да только толку от нее за полгода все равно не было никакой. Ладно. По закону ты честно отработал свою награду. Моего малыша до этого времени никто свалить не мог. А уж скольких
Король вздохнул и протянул артефакт Винсенту.
Я же едва сдержала нервный смешок. Малыш! Подумать только!
Едва взглянув на кулон, следователь убрал его в поясную сумку и кивком указал мне на валявшийся неподалеку камзол. Метнувшись, я быстро его подхватила и помогла надеть, прямо на голое тело. После чего Винсент взглянул на Ругара и произнес:
— Благодарю за прием. А теперь разрешите откланяться.
И, схватив меня за руку, двинулся к выходу.
На этот раз на пути не было никого, хотя вся толпа до последнего, я это спиной чувствовала, не сводила с нас глаз.
— Ты как? — когда зал исчез за поворотом, тихо спросила я.
Винс не ответил. Шел прямой как палка, бледный, с плотно сжатыми губами. Просто шел.
Лестницу мы преодолели в два этапа. Примерно на середине Винсент неожиданно остановился, покачнулся и оперся рукой о стену. Дышал он часто и неглубоко. Я тотчас подскочила ближе.
— Обопрись на меня, поддержу. Не упрямься!
— Я не упрямлюсь. — На губах Винса мелькнула тень бледной улыбки. — Не волнуйся, сейчас пройдет. И силен же этот бык все-таки.
— По тебе не скажешь, что сейчас пройдет, — нервно сообщила я. — Ты похож на привидение.
— Понимаешь, Глория, сломанные ребра — это не страшно. И по большей части не опасно. Да и не сломаны они, скорее всего, а то я бы не прошел столько. Трещина — это да, но не больше. Болит только, и дышать тяжело. Не волнуйся. Сейчас передохну и буду в норме.
Я промолчала, понимая, что говорить моему спутнику тоже не особо легко. Хотя на языке, конечно, много чего вертелось. И укоров-упреков, и ругани, и…
В общем, ничего хорошего.
А через пару минут Винсент тряхнул головой и вновь двинулся вверх по лестнице. На этот раз дошел до конца, без остановок.
На улице ночной порывистый ветер и соленый воздух близкого моря защекотал нос, заставив взбодриться. На следователя он тоже подействовал благотворно. Винсент задышал пореже и поглубже, несмотря на боль. И только тут спохватился:
— Моя рубаха осталась там?
— Ага.
Я почему-то почувствовала себя виноватой. Вот что стоило вместе с камзолом ее захватить?
— Жаль. Не штаны же мне на бинты рвать… Ладно, так пошли. По времени дольше получится, конечно, но, думаю, дойду, — поразмышлял Винс и первым двинулся по тропинке.
До площадки, огороженной стенами ангаров, мы добирались в три раза дольше, чем во время спуска. На этот раз тут никого не было, никто нас не встречал и не провожал. Хотя я была уверена, за нами по-прежнему следили.
Эта уверенность подтвердилась чуть позже, когда мы заворачивали от доков к складам. Я краем глаза успела заметить какого-то грязного выпивоху, покачивающейся походкой устремившегося, было, к нам и тотчас перехваченного возникшей, словно из ниоткуда, темной фигурой.