Глория
Шрифт:
— Я сожалею, мама. Я просто не хотела спать на диване, особенно с ногой, которая стала фунтов на пятьдесят тяжелее.
Мама поставила передо мной тарелку и потрепала мои волосы.
— Я понимаю, но в будущем позволь нам помочь тебе прежде, чем ты снова что-нибудь сломаешь.
— Я думаю, что магазины отменяются, — сказала Ванда.
— Почему это? Я могу делать покупки и с костылями.
— Как ты собираешься ходить по торговому центру на костылях? — спросила мама, когда вернулась к нам за стол.
— У
— Мы могли бы посадить ее в инвалидное кресло, — предложила Ванда. — Они есть в каждом торговом центре.
— Я и без коляски справлюсь.
Мама не обратила на мои слова никакого внимания.
— С коляской мы могли бы. Мы могли бы?
— Нет, я не могла бы. Со мной все будет хорошо и на костылях.
— Это не обсуждается, Хайден, — сказала мама. — Если мы идем в магазин, то ты будешь ездить на коляске. И не думай, что я забыла, как ты обманула меня прошлой ночью и полностью игнорировала то, что я сказала тебе о лестнице.
Я перестала спорить, но про себя решила, что все равно буду ходить на костылях.
Чуть позже Адриан присоединилась к нам, и я заметила, что мама дала ей горячие вафли прямо со сковороды. Не раньше, чем она закончила свой завтрак, зазвонил телефон. Мама ответила и посмотрела на нас обеих.
— Это Ирис, желает поговорить с одной из вас.
Адриан взяла трубку и пошла в гостиную, чтобы поговорить в тишине. Мама и Ванда пошли переодеваться, а я отправилась на крыльцо. Сев на качели, я закурила. Через некоторое время Адриан присоединилась ко мне. Ее лицо выглядело очень странным.
— Что-то не так в гостинице?
— Нет, там все хорошо, взломов больше не было.
— Но?
— Ирис сегодня утром в баре нашла другую куклу. Она была одета в ткань от твоей рубашки…
— И?
— Ее нога была сломана.
— Какая нога?
— Я спросила у Ирис то же самое, — ухмыльнулась Адриан. — Это была левая нога.
— Ха! У меня правая нога сломана, и кукла здесь не причем.
Адриан закатила глаза: — Тем не менее твоя нога сломана.
— Правильно, но это не имеет никакого отношения к кукле пупу.
— Кукле вуду, — исправила Адриан.
— Нет, пупу, потому что эти куклы не что иное, как фигня, если ты не веришь в ее власть.
— Ты права, — сказала Адриан, но я могла бы, глядя на ее лицо, сказать, что мой аргумент не очень-то ее успокоил.
— Это совпадение, любовь моя. Кроме того, ты прекрасно знаешь — насколько я тупа, рано или поздно это обязательно произошло бы.
— Это реально обнадеживает.
Мы собрались вокруг минивэна, а мама и Ванда спорили — кто из них поведет машину.
— Давайте, я поведу, — предложила я. Они повернулись ко мне и посмотрели на мои ноги, а затем возобновили спор. Мама четко заявила, что это ее машина и она ее поведет.
Мы с Адриан забрались на заднее сиденье машины. Ванда, которая не была католиком, перекрестилась и села вперед на пассажирское сидение. Я наклонилась к Адриан и прошептала ей на ухо:
— Пристегни ремни, и тебе, возможно, захочется закрыть глаза, — мы выехали из гаража и поехали вниз по подъездной дорожке, а я уже чувствовала себя как в Mach — 5{25}.
Поскольку Новый Орлеан находится ниже уровня моря, его дороги — одни из самых худших в стране. Но что еще хуже — так это дубы. Они растут здесь веками, и их корни растут под дорогами, добавляя им деформации. Большинство водителей проявляют осторожность при движении по таким дорогам, но моя мама — не большинство. Мы пролетели в воздухе по крайней мере три раза, прежде чем добраться до главной дороги. Подвеска фургона скрипела и стонала от таких злоупотреблений.
— Мама, полегче. Помни, что моя нога уже сломана!
Она повернулась, посмотрела на меня и извинилась. Мы все трое закричали от ужаса, потому что она отвернулась от дороги. А когда мама выехала на окружное шоссе, Адриан вспомнила о данном мной совете и спрятала свою голову на моем плече. Рассказывая и показывая местные достопримечательности, мама поворачивала голову в их сторону, и колеса от машины тоже поворачивались в ту же сторону. Машина хаотично меняла полосы, заставляя другие автомобили сворачивать в стороны, чтобы не врезаться в нас. Сигналы гудели, шины визжали, Ванда молилась вслух, а мама ехала дальше, не обращая ни на кого никакого внимания.
Когда мы приехали в торговый центр, Ванда вышла из машины на шатающихся ногах и взглянула на меня.
— Когда мы начнем спорить о том, кто повезет нас домой, вы поддержите меня, или у тебя будет сломано больше, чем одна нога.
Я не поняла: или она угрожала мне сломать еще что-то, или предупреждала меня, что мама убьет нас всех?
Войдя внутрь торгового центра, мама и Ванда отправились искать информационный центр, где хранились коляски.
— Эй, Адриан, посмотри на это!
Я побрела к ближайшему магазину, надеясь, что они отвлекутся и забудут о коляске. Уловка сработала, но очень ненадолго, а потом мама как собака, унюхала их, и моя задница тут же оказалась прикована к одной из этих колясок.
Я ехала с угрюмо-капризным выражением на лице. Лишенная независимости, я стала предметом прихоти моего водителя. Этим водителем была Маргарет Тейт. Коляску она вела так же, как водила машину. Мы врезались во все стены, двери, скамейки и глупых пешеходов, которые имели неосторожность оказаться возле нас.