Глубина 4261 метр
Шрифт:
Москва – Мурманск – Баренцево море – Земля Франца Йосифа – о. Хейса – Северный Ледовитый океан – Северный полюс – Дрейфующая яхта «Тара» – Баренцево море —
о. Шпицберген – Москва
На дне океана
О погружении на дно Северного Ледовитого океана на Северном полюсе Чилингаров мечтал давно. Хотя с самим погружением у него были связаны не очень приятные воспоминания. Еще в начале 70-х годов он в специальном водолазном костюме с аквалангом опускался в полынью на Северном полюсе. Глубина была не очень впечатляющая – метров 30. И продумано, и рассчитано все, казалось бы, было хорошо. Но вот выбраться из подо льда оказалось не так-то просто. Пришлось освободиться
Для многих это действительно стало бы предупреждением о смертельном риске. И жирным крестом – на попытках повторить погружение. Чилингарова, однако, плохие предчувствия или предзнаменования не останавливают. Он давно научился их преодолевать. Не отмахиваясь при этом от того, что тревожит, а делая все, чтобы свести к минимуму риски, сопровождающие любое предприятие такого рода. Конечно, достигнуть океанского дна на Северном полюсе можно было бы с помощью глубоководных аппаратов, взяв пробы грунта и воды с помощью роботов-манипуляторов. Так было бы и безопасней, и легче, да и дешевле, что в наше рыночные времена приобретает немаловажное значение. Но человека все равно ничем не заменишь. Даже самая современная компьютерная техника, самые «продвинутые» роботы не смогут обнаружить, отследить, зафиксировать то, что обнаружат, отследят и зафиксируют зрение, обоняние, слух и, конечно же, мозг человека. Научно-технические достижения лишь помогают человеку достигать своих целей, но всесторонне оценить обстановку и, главное, принять необходимое решение, может только он сам. Даже наиболее совершенные приборы сделать это не в состоянии. Особенно когда дело касается совершенно новых, неизведанных направлений.
Советский Союз был первой страной, пославшей на Луну технические средства, позволившие доставить обратно на Землю образцы грунта ближайшей к ней планеты… Это было выдающимся достижением, настоящим подвигом советской науки и техники. Но, тем не менее поставить его в один ряд с высадкой американцев на Луну вряд ли возможно. Здесь уже речь идет о событии совершенно другого масштаба. Американский астронавт Нейл Армстронг, первым ступивший на лунную поверхность, дал очень точную и емкую оценку произошедшего: «Маленький шаг человека, огромный скачок для всего человечества»…
Посадка глубоководного обитаемого аппарата с людьми на борту на дно Северного Ледовитого океана в районе Северного полюса относится к разряду самых замечательных достижений, можно даже сказать, географических открытий. Если в сравнении этого события с открытием Америки или кругосветным плаванием Васко де Гамы – а такие сравнения в российских и зарубежных средствах массовой информации делались – и было преувеличение, то очень небольшое. Отмечу особо, что операция производилась подо льдами Северного полюса, что усложняло ее многократно. Постоянный дрейф льдов и сильные, во многом еще не изученные подводные течения в любой момент могли резко изменить ситуацию и потребовать корректировки намеченного плана действий, а то и полного отказа от него. К тому же нельзя забывать о том, что первопроходцы всегда подвергаются повышенным рискам, иногда таким, которые невозможно предусмотреть. Когда, например, советский космонавт Леонов впервые вышел из корабля в космическое пространство, он какое-то время находился в полубессознательном состоянии, утратил контроль за своими действиями. Незаурядное мужество и редкая выдержка помогли ему справиться с опасной ситуацией, возникновение которой мало кто предполагал. Сказался, видимо, «земной» фактор, фактор привязанности человека к привычной среде обитания. Никто за всю историю человечества в течение многих и многих тысяч лет не соприкасался напрямую с открытым космосом, что, конечно, не могло не отразиться на психическом состоянии, пускай даже на подсознательном уровне. Никто и никогда из людей не был на такой глубине, да еще подо льдом Северного полюса… Как себя ни настраивай, но подсознание, куда, естественно, ушла соответствующая установка, может проявить себя самым непредвиденным образом….
Все это Чилингаров, конечно же, хорошо понимал. Но от очередной «авантюры», как называли его экспедицию друзья и близкие, несмотря на их уговоры, не отказывался. Напротив, огромная сложность высадки на океанское дно в Северном Ледовитом океане только усиливала стремление достичь поставленной цели. Ну, а когда мечта выношена и выстрадана – с момента появления самой идеи до организации экспедиции прошло почти 9 лет – Артура Николаевича остановить так же невозможно, как атомный ледокол, взламывающий любой лед…
Замысел экспедиции созрел задолго до очередной антарктической эпопеи с посадкой вертолетов «МИ-8» на Южном полюсе. Сразу после ее завершения перешли к непосредственной подготовке нового суперпроекта. Кабинет Чилингарова на десятом этаже здания Государственной Думы на Охотном ряду вновь превратился в «полярный Смольный» –
Сам план предстоящей экспедиции сводился к следующему. Погружение на дно океана должны были осуществить два глубоководных аппарата «Мир-1» и «Мир-2», лучшие в мире в своем классе. Они были сконструированы еще в советское время и, несмотря на солидный для такой техники возраст, оставались непревзойденными уже многие годы. Первым начать погружение должен был «Мир-1». Его должен быть пилотировать один из создателей этих уникальных аппаратов, известный ученый и конструктор Анатолий Сагалевич. За «Миром-1» на расстоянии 300 метров следовал «Мир-2», управление которым брал на себя другой инженер-конструктор Анатолий Черняев. В составе первого, полностью российского экипажа были Чилингаров и депутат Государственной Думы Владимир Груздев. Другой экипаж был интернациональным. Помимо Евгения Черняева, который должен был управлять «Миром-2» в него входили швед Фредерик Паулсен и австралиец Майк МакДауэл. К месту погружения «Миры» должно было доставить научно-исследовательское судно (НИС) «Академик Федоров». Обеспечивать проводку во льдах – атомный ледокол «Россия». Его капитан – Александр Спирин, человек компетентный, опытный, хорошо знающий ледовую обстановку в Арктике – способен находить выход даже в самых сложных и критических ситуациях. А они в арктических льдах возникают довольно часто. «Нам дали самого лучшего капитана, – скажет уже по завершении экспедиции Чилингаров, – от Спирина зависело многое и он, как всегда достойно, справился со своей непростой задачей».
Подводные аппараты «Мир» давно уже используются в различных экспедициях и подводных операциях. В Тихом и Индийском океанах только для исследования геотермальных морских и океанских участков их применяли более 20 раз. «Миры» использовали также для подводных съемок ряда художественных и документальных фильмов, включая наиболее известный из них – «Титаник» американского режиссера Камерона, получивший в свое время сразу несколько престижных «Оскаров»; с их помощью были обследованы затонувшие подлодки «Комсомолец» и «Курск». Короче, аппараты надежные и многократно проверенные в деле. Правда, они никогда не работали на глубине в 4300 метров – той, на которую предстояло погрузиться на Северном полюсе. К тому же «Миры» всегда всплывали в чистой воде. А полюс был прикрыт ледяным полем, пробить который глубоководные аппараты были не в состоянии. Для погружения надо было делать полынью, при всплытии также попасть в нее, что само по себе было крайне сложно. Во-первых, льды на Северном полюсе дрейфуют то есть постоянно смещаются; полынья, соответственно, тоже. Во-вторых, сами аппараты также сносят в сторону характерные для Северного Ледовитого океана сильные подводные течения. Иными словами, при погружении каких-либо трудностей не должно возникать, а вот подъем заведомо опасен. Главная трудность – вернуться в полынью, из которой происходил спуск. Ситуация осложняется тем, что большая глубина и толстые льды очень ослабляют радиосвязь, которая может и полностью пропадать. А подниматься вслепую крайне трудно. Можно долго блуждать подо льдами в поисках заветной полыньи. Конечно, на «Мирах» было все необходимое, в том числе аварийные запасы топлива и продовольствия. Но все же запасы не безграничные.
Была и еще одна проблема, вполне преодолимая, но все же требовавшая времени и материальных затрат. Дело в том, что «Академик Федоров» не был приспособлен для «Миров», как научно-экспедиционное судно «Мстислав Келдыш», которое обычно их транспортировало. Но «Мстислав Келдыш» не смог бы работать в тяжелых арктических льдах. В конце концов вопрос решили.
Что же касается финансирования экспедиции, то она осуществлялась в основном за счет спонсорских средств. Свою лепту, причем немалую, внесли и участвовавшие в ней иностранцы, особенно – Фредерик Паулсен, который не раз уже побывал и на Северном, и на Южном полюсе, и с которым Чилингарова связывали многолетние дружеские отношения.
Последние оставшиеся перед экспедицией дни Артур Николаевич проводил в Государственной Думе. Выполнял функции ее Председателя – по думскому регламенту, когда спикер находится в командировке или отпуске, его обязанности возлагаются на одного из заместителей. И хотя депутаты ушли в летние отпуска, работы хватало. Приходилось просматривать и подписывать кучу бумаг. Только в понедельник, 23 июля, Чилингаров вылетел в Мурманск – начальный пункт экспедиции, где к тому времени собралось большинство ее участников.