Глубокая борозда
Шрифт:
— Это правильно, — подтвердил Борисов. — Но все же! Убытков нет, и то хорошо…
— А передовые-то как наживутся на новом порядке оплаты! — продолжал свое Бурмистров.
— Чего говорить о передовых, если мы никогда не поравняемся с ними, — пожал плечами Борисов.
— Это почему же? — удивился Павлов. — Думаете держаться ближе к отстающим? Разве эта позиция чем-нибудь удобна?
— Позиция плохая, Андрей Михайлович… Но передовых нам теперь не догнать, и мечтать об этом фактически бесполезно. — Заметив на лице Павлова недоумение, поспешил как-то сгладить впечатление: — Мы, конечно, настраиваем людей, говорим, что всех можем опередить, но люди-то, Андрей Михайлович, теперь грамотные и понимают не хуже нас. И все мы знаем, что нам никогда не опередить Коршуна и многих
Павлов уже понял, что председатель разговорчивый, решил не перебивать его, пусть выскажет все, что «накипело». И Борисов очень популярно объяснил, почему им не догнать передовых. Еще при первом повышении цен на продукты сельского хозяйства и при введении поощрительной оплаты за сверхплановое зерно передовые хозяйства получили больше преимущества; они и до этого планы по зерну перевыполняли, а новый план-заказ стал меньше, значит, сверхплановая сдача возросла, и им в карман пошли, как выразился Борисов, «шальные деньги». Если передовое хозяйство даже не увеличило сдачу продукции, оно все равно стало получать многие тысячи рублей дополнительных средств. А в отстающих хотя и поднялся денежный доход, но прибыли почти не было, так как сверх плана много сдать не могли.
— А все это влияет на настроение людей, — говорит Борисов. — В передовых много денег, там и настрой другой…
— Но зарплата гарантирована всем, — перебил Павлов.
— Это мы знаем, Андрей Михайлович. Мера эта помогла удержать людей и в отстающих колхозах. Вообще колхозники стали жить много лучше даже в самых отстающих. За это все говорят спасибо! Однако, Андрей Михайлович, теперь мы начинаем чувствовать и минусы гарантийной оплаты…
— Это верно! — поддержал председателя парторг.
Павлов с возрастающим интересом слушал Борисова, почувствовал в нем человека думающего, наблюдательного.
В гарантийной оплате Борисов увидел вдруг, как он выразился, «определенное зло»: колхозники стали получать хорошо, но у них еще мало стимулов поднимать общее артельное хозяйство. Если поднимут его даже до уровня средних, то в заработке-то ничего решительно не выиграют, он уже не будет выше теперешнего. Но еще опаснее другое: если производственные показатели их колхоза хуже, то опять же колхозники не пострадают материально, их заработок гарантирован.
— Моральную сторону почему отбрасываешь? — возразил Каштанов.
— Тут надо учитывать конкретную обстановку, — отозвался Борисов. — С моральной-то стороной у нас давно смирились, в передовых не ходили, все в отстающих, к этому уже привыкли. За последние два года у нас дела заметно улучшились, однако все видят: до передовых стало еще дальше.
Доводы Борисова кажутся Павлову убедительными. Если у колхозников утратился интерес к росту общественного производства, то надо что-то менять, как-то иначе воздействовать на психологию людей. А как?
Ответ оказался неожиданным для Павлова.
— Надо переводить наш колхоз на совхозные рельсы.
— Это почему же?
— Я так понимаю, Андрей Михайлович: наверное, к нам приехали сразу два секретаря не для прогулки, а чтобы решить, как нам дальше жить. И потому разговор должен быть совершенно откровенным. Несколько лет уже мы проедаем государственные денежки. На гарантийную оплату кредиты банк дает бесперебойно. Но знаете, сколько мы уже набрали кредитов под эту оплату? Больше трехсот тысяч. Теперь надо рассчитываться, сроки пришли. А чем? Хорошо, что повысили закупочные цены, в этом году мы, может быть, сведем концы с концами, обойдемся без нового кредита. А когда же отдавать долг? Да и трудно хозяйничать, когда банк выдает деньги только на зарплату, а насчет других расходов мудрить каждый раз надо.
Павлов думает: «Борисов управлял фермой в совхозе, Бурмистров тоже совхозник, потому и захотелось им в совхоз».
Борисов словно угадал ход мыслей Павлова.
— Не подумайте, Андрей Михайлович, что мы с Бурмистровым бывшие совхозники и гнем свою линию… Строго-то говоря, мы фактически
Павлову вспомнился недавний разговор с профессором. Его сюда бы, послушать сибиряков…
Однако сам Павлов попытался перевести разговор в иное русло. Обратил внимание колхозных руководителей на решения последнего Пленума: какие огромные вложения намечены в очередной пятилетке в сельское хозяйство — на механизацию, на новое строительство! И нам надо думать, как эти средства лучше использовать для подъема общественного хозяйства.
— И опять, Андрей Михайлович, все это только для передовых стимулирующие средства. Они еще круче зашагают, еще быстрее будут от нас удаляться, — упорствовал Борисов. — Вот и теперь посмотрите: кто много строит? Передовые! У них деньги есть. Где создаются механизированные комплексы, в каких колхозах? Только в самых передовых. А как же иначе? Все резонно. Но теперь с другой стороны взгляните на дело. Кому строительные колонны да отряды посылают? Конечно, тем, кто много строит, значит, опять же передовым. Мы в прошлом году двор поставить затеяли, поехал я за строительными материалами, а надо мной смеются: просит, мол, на какой-то дворишко! Вот в Кузинском совхозе возводят свиноводческий комплекс, там в пятнадцать раз объем строительных работ больше. Видите, как? Или другой пример. Мы ездили недавно в колхоз «Сибиряк», что в Дронкинском районе. Там Соколов Иван Иванович председателем… Этот для колхозников дом отдыха строит, спортивный зал, и фермы у него, как игрушки. Так и на него строительная колонна работает, ей там есть где развернуться. А кто построит первый механизированный комплекс, тот первым и сливки снимет, прибыль-то расти будет! А с нашими малыми деньгами никуда не сунешься — ни шабашников не подговоришь, ни материалов на стороне не достанешь, ни запчастей к машинам. Нет, Андрей Михайлович, переведите нас на совхоз! — заключил Борисов.
На некоторое время все примолкли. Заговорил Бурмистров:
— Сложно все это, Андрей Михайлович… Но вот что надо учесть: не только передовые хозяйства решают задачи, поставленные перед деревней. И наша продукция играет свою роль. А нас, отстающих, немало, к сожалению. Да и середняков порядочно. И вот о чем приходится задумываться: все — и передовые, и отстающие — выполняют одну общую задачу, а дороги у них теперь разные. Одни уже по асфальту покатили вперед, да на новейших машинах, а другие все еще по бездорожью тянутся. Вины передовых тут нет, это мы понимаем. Но и винить отстающих… Конечно, вина есть, — спохватился Бурмистров. — Отстающие есть отстающие. Но всю вину перекладывать на плечи колхозников, которые еще остались и работают в артели, — тоже вроде бы не очень правильно. Не век же им рассчитываться за грехи прежних руководителей, которых часто не они себе и выбирали. И вот с этих позиций что-то надо делать.
Он переждал, достал папиросу, но, увидев, что никто не курит, спрятал ее обратно, продолжал рассуждать:
— Вы думаете, почему Борисов о совхозе заговорил? Наши колхозники видят: прирезали к Коршуну отстающий колхоз, он там за пять лет все производство перекроил, заново все отстроил, бывшие колхозники только радуются. От нас за последний год восемь семей уехали и все на ту ферму, что была отстающим колхозом. Пример-то наглядный, как говорится.
— Так это уже другое дело! — воскликнул Павлов. — Борисов поднял вопрос, а Бурмистров подсказал его правильное решение! Следует проявить особую заботу об отстающих хозяйствах. Только на передовиках, конечно, не выедешь. Но ведь в наших силах преодолеть отставание хотя бы и вашего колхоза!