Глубокие мотивы: повести
Шрифт:
— У вас интересная работа.
— Интересная. В поле чувствую себя прекрасно. Спишь в палатке с людьми, ешь с людьми, в маршрут идёшь с людьми… Но возвращаюсь в Хабаровск, прихожу в свою отдельную трёхкомнатную кооперативную — хоть «ау» кричи. А здесь у меня вообще нет ни одного знакомого человека…
Видимо, она оступилась, поэтому была вынуждена чуть прильнуть к его плечу. Он легко сжал её ладонь и добавил:
— Кроме вас.
Парк неожиданно кончился, и они вышли к главному входу, где
— Нам пора ужинать, — весело объявил он.
— Я знаю за углом молочное кафе.
— Неужели вы думаете, что геологи ужинают в молочном кафе? Какой у вас в городе самый лучший ресторан? «Астория»? Не спорьте!
Она кивнула. Он повернулся к длинному ряду цветочниц и крикнул:
— Тётки, у кого самые лучшие цветы?
Те бросились к ним и окружили благоухающим кольцом. Он набрал громадный букет, который положил ей на руку, как пальто. Небрежно расплатившись, схватил Марину за локоть и потащил к стоянке такси.
— Тут можно и автобусом, — слабо возразила она.
— Я никогда не езжу на автобусах.
В такси она сидела, как невеста после дворца, — до плеч в цветах. Он смотрел на неё сбоку, мял пальцами сигарету и не решался закурить, чтобы не спугнуть благоухания.
— В ресторане я вам что-то сообщу, — пообещал он.
Через десять минут такси остановилось. Он выскочил первым и открыл ей дверцу. Швейцар сделал под козырёк. В вестибюле сидели две девушки с парнями и толпились какие-то иностранцы. Она сразу заметила, как женщины бросили внимательные взгляды на её спутника, который даже здесь выделялся.
Посреди вестибюля он остановился. Марина вопросительно глянула. Он положил руки на её плечи и вдруг сильно прижался, смяв все цветы. Она тут же почувствовала запах одеколона и его крепкие губы на своих губах…
Оторвавшись, он громко сказал на весь вестибюль:
— Марина, я делаю тебе предложение. При свидетелях.
Неожиданные свидетели улыбались.
От заведующего загсом он вышел минут через пять, улыбаясь сжатыми губами.
— Резолюция есть — через неделю.
— Чем ты его убедил?
— Романтической историей. Геолог и стюардесса. Он в лесах, она в небесах. Я ему сказал: и не спорьте!
Марина засмеялась. Он подхватил её под руку и увлёк на улицу, где остановил первое же такси. Она представила его в экспедиции, лезущего на скалы, сквозь какие-нибудь дебри, через потоки и пропасти. Люди его слушались. Вот и такси сразу остановилось. Видимо, с ним любили работать женщины, которые в наше время стосковались по истинным мужчинам.
Неуёмная радость заколотилась в груди быстрыми сердечными ударами. Марина положила руку ему на колено:
— Миша, кажется, я тебя люблю.
— Невеста и должна любить жениха, — деловито согласился он.
— А куда мы едем?
— На почту за деньгами. Должен быть перевод. Я запросил в бухгалтерии довольно-таки круглую сумму.
— Зачем круглую-то? — хозяйственно заметила она.
— Да ты что, Мариночка?! Во-первых, я замышляю две свадьбы. Одну здесь, для твоих друзей и родственников, а вторую — в Хабаровске. Кольца, платье и тому подобное. А в октябре свадебное путешествие на Кавказ, на бархатный сезон. И не спорь!
Таксист повертел зеркальце, рассматривая их. Его одолевало любопытство. Счастье не горе — всегда притягивает.
— Разреши закурить? — спросил Михаил.
Она запоздало кивнула. Этот вопрос вызывал замедленную реакцию — не привыкла. Он щёлкнул зажигалкой, откинулся на сиденье и мечтательно заговорил:
— Поедем в Хабаровск. Тебе в моей квартире понравится. Знаешь, чем угощу? Настойкой женьшеня…
— На спирту? — не выдержал шофёр.
— На портвейне, — строго ответил Михаил и подмигнул ей. — Товарищ, следите за дорогой.
Шофёр замолк до конца пути.
— Я угощу тебя диким виноградом. Кислятина отменная. Угощу настойкой из пантов. Напою чаем с лимонником. Вместе поймаем на Уссури черепаху и сварим суп. А знаешь, какая глыба хризопраза лежит на моём письменном столе?
Она не знала. Она и хризопраза никогда не видела.
— Это причудливое сплетение зелёного и белого кварца. Представляешь? Не спорь, ты представляешь!
Такси остановилось. Михаил расплатился, и они направились к почте.
— Я подожду на улице, — сказала она.
— Пойдём-пойдём. Привыкай всё делать вместе.
Он подошёл к окошку и спросил перевод. Но ему протянули телеграмму. Михаил глянул на неё, плотно сжал губы и уставился в плакат денежно-вещевой лотереи.
— Что-нибудь случилось? — спросила Марина.
Он протянул телеграмму: «Такую сумму можем выслать только октябре бухгалтер Скворцов».
— Не чертовщина ли, а? — Он скомкал телеграмму и швырнул в корзину.
Она впервые видела его таким: плечи провисли, глаза стали узкими и недобрыми, сухо стянулись загорелые щёки.
Миша, у меня ведь тоже есть деньги.
— Какие там у тебя деньги! — усмехнулся он.
— Тысяча рублей на книжке. Хватит?
Он внимательно посмотрел на неё, что-то прикидывая.
— Верно. На свадьбу здесь хватит. А поедем в Хабаровск, там получу на месте. Маленькая моя стюардесса выручает незадачливого жениха.
— Идём в сберкассу?
— Конечно идём. Времени до свадьбы почти не осталось.
В сберкассе она отдала ему деньги — как-то сразу и молчаливо решилось, что всё организовывать будет он.