Глубокое бурение [сборник]
Шрифт:
19
Колонны с транспарантами, бумажными цветами и целыми гроздьями воздушных шаров двинулись к площади Ленина, на которой трудящихся приветствовали мэр, мэрская команда и руководители градообразующих предприятий.
— Опять нас в самом хвосте пустили! — ворчали рабочие «Промжелдортранса». — Не последнее, вроде, предприятие!
Но настроение всё равно было праздничное, несмотря на то, что железнодорожники шли замыкающими.
Бригада РММ знала, что именно их колонна запомнится всему городу.
Ничего в политике не изменилось: ни метеорит, ни плоская география её не исправили. Что поделаешь: низы не могут, а верхи не хотят жить по-новому. Остаётся только мириться или…
— На площадь выходит дружный коллектив акционерного общества «Промжелдортранс»… — завопила в матюгальник изрядно уже осипшая дикторша. Динамики стократ усилили её голос.
Но не успело грянуть «ура!», как Опарыш, притаившийся на чердаке хрущёвки, торцом выходящей на площадь и украшенной транспарантом: «МИР! ТРУД! МАЙ!», дёрнул за верёвочку, и поверх мира и мая полыхнуло красное полотнище с иным лозунгом:
ШУМИТ, КАК УЛЕЙ, РОДНОЙ ЗАВОД! А НАМ-ТО КУЛИ, ЛЮБИСЬ ОН В РОТ!«Ура» уже гремело, но как-то неуверенно. Больше десяти тысяч глаз смотрели на похабный стишок и не верили глазам. А рядом разворачивался ещё один, тоже во всю стену:
ВОЛЮ В КУЛАК, НЕРВЫ В УЗДУ, В РАБОТУ ВПРЯГАЙСЯ С МАХУ! ВЫПОЛНИЛ ПЛАН — ШЛИ ВСЕХ В ЗВЕЗДУ, НЕ ВЫПОЛНИЛ — ШЛИ ВСЕХ НА КУЛЬ!Деморализованная дикторша на автомате выкрикнула:
— Привет вам, железнодорожники!
Бугор, Оскар, Игорь, Лена, Диего и Лёха, образовавшие ближнюю к трибуне шеренгу, протянули отцам города левые руки, сжатые в кулак, а правые положили на предплечье. Железнодорожники грянули в один голос:
— УУРРРААААА!!!!!!!
Колонна двинулась дальше. Кто-то робко захлопал. Потом ещё кто-то. Минуту спустя в небо с громом аплодисментов и криками «Молодцы!», «Ура!» и «Даёшь!» устремились гирлянды воздушных шаров.
Праздник удался.
ВЫСОКОЕ ДАВЛЕНИЕ
Усаживайтесь поудобнее. Мы рады, что вы выбрали нашу туалетную бумагу. Желаем приятного времяпрепровождения
Пролог
— На ход! На ход давай!
— Даю!
— Ещё полметра!
— Взяли!
— Кто не тянет?
— Да тяну я!
— Ещё взяли!
— Всё, встала. Курим!
Как стояли — так и попадали на только что установленную трубу.
Игорь вытащил две сигареты, одну протянул Мите:
— Кури.
— Не буду, Игорёчек, — Митя даже отодвинулся.
— Кури, говорят. Халява.
Игорь регулярно предлагал Мите «кислородную палочку». Митю это оскорбляло, а оскорблённый Волокотин чудо как хорош для поднятия настроения. Плюнешь Мите в рожу — и всё как-то веселее: народ начинает шутить, в остроумии упражняться. Волокотина не оскорбишь — и день, прямо скажем, бездарно проходит, радости жизни нет.
Однако нынче забавы не получилось.
— Игорь Валерьевич, я ценю бесценные знаки твоего внимания, но не могу принять сигарету, поскольку большинство врачей утверждает, что курение вредит здоровью.
Митя закончил говорить и безумно посмотрел на коллег.
Коллеги тоже недоумённо уставились на Митю.
— Милейший, тебе плохо? — спросил бугор, и осёкся.
Все посмотрели на бугра.
Игорь открыл рот… и тут же закрыл, бешено вращая глазами.
— Э… — взял слово кузнец. — Думаю…
Кузнец задумался.
Вслед за ним задумались, то и дело разевая рты, Опарыш и Вовка.
Минут пять все слушали, как завывает в трубах ветер.
— Я думаю, — кузнец закончил молча шевелить губами, — что мы забыли какие-то слова.
1
Кризис застал администрацию «Промжелдортранса» врасплох. Накануне южный маневровый район выполнил план по перевозкам, работникам по этому поводу выдали премию, а буквально через день там же запороли вал у тепловоза. Оно бы, может, и ничего — поставить в депо, организовать аврал и починить строптивую «семёрку», да запчасти на движок оказались дороговаты — почти пять миллионов. И не успел генерал как следует рассердиться на нерадивых подчинённых, как разразился мировой финансовый кризис.
Правда, узнали о нём с некоторой задержкой.
А сначала кузнец пришёл на работу в некотором раздражении.
— Чего тебя так колбасит? — спросил сварщик.
— Да интернет не работает! — Лёха сурово распахнул свой шкафчик и начал переодеваться. — Падла, до двенадцати работал, а потом — бац! — пропал.
— А у меня телевизор перестал показывать, — встрял в разговор Волокотин.
— И у меня, — подал голос Опарыш. — А я смотрел, как Оскар с Делахойей махаются. Только этот тому вклепал!
В самый разгар спортивного комментария в раздевалку зашёл токарь.
— Гамарджоба! — поздоровался он.
— Оскар, ты, говорят, вчера вечером Делахойе вклепал? — спросил у него Лёха.
— Одной левой! — согласился токарь. — Так вломил, что аж телевизор потух, до сих пор не работает.
— И у тебя тоже?!
Потом оказалось, что не работает ещё и радио во всех диапазонах, и мобильники молчат, и даже проводная связь барахлит.
— Не говорит и не показывает Москва! Не работают все радиостанции Советского Союза! — торжественно объявил кузнец, когда гробовым молчанием отозвалась даже радиоточка на кухне.